Последняя запись из дневника пропавшего чёрного археолога:
> Дата: [16.07.2012]
Готово. Проклятая головоломка сдалась. Сотни часов, сгоревших в пыли древних карт и бессонных ночей за расшифровкой символов, от которых сводило скулы… Оно того стоило. Завтра отправляюсь на точку. Чую нутром – там не просто удача. Улов, который перевернёт всё. Артефакты, о которых эти музейные крысы не смеют и шептаться. Пишу последнее – пора готовить снаряжение, ибо завтра – день Х. Или конец. Но риск – дело благородное, ведь удача любит безрассудных.
***
Из спутанных джунглей выполз человек. Его рюкзак был в грязи, лицо – исцарапано лианами, но глаза горели лихорадочным блеском азарта. Он сверялся с GPS-трекером, экран которого назойливо мигал, привлекая внимание. Координаты указывали точно сюда. В это место, где даже воздух казался спертым и древним, пахнущим прелой листвой и… чем-то металлическим.
Вход должен быть здесь, – проскрипел он, окидывая взглядом неприметный склон холма. – Придётся махать лопатой.
Лопата монотонно взгрызалась в грунт, пока сам археолог был как на иголках, его захлёстывала безумная радость, а осознание скорого триумфа заставляло работать ударными темпами. Солнце немилосердно пекло, а тени ползли длинными щупальцами. Пот заливал глаза солёной жгучей влагой. И вдруг – *звяк!* Что-то твёрдое, гладкое, скрытое под вековым слоем земли. Сердце археолога забилось, как молот в кузнице, а глаза безумно заблестели. Он копал с бешеной яростью, обнажая контуры чего-то массивного, явно искусственного. Ещё шесть часов каторги – и перед ним предстала дверь.
Я ЗНАЛ! – его крик, хриплый от усталости и восторга, сорвался эхом в каменное горло. – ВЕРИЛ! НАГРАДА! Артефакты, за которые дадут целые состояния. ЗДЕСЬ ВСЁ БУДЕТ МОЁ!
По центру массивной, идеально гладкой двери пульсировала не кнопка, а скорее… символ, светящийся голубой вязью. Алчность заглушила осторожность, и он, не раздумывая, шлёпнул ладонью по символу. Без скрипа, без трения, как тень по стене, плита сдвинулась в сторону. Ослеплённый видениями золота, он не заметил ни безупречной бесшумности, ни стерильной чистоты за ней – ни пылинки, будто это вакуумная камера.
Луч фонаря устремился в коридор, уходящий в темноту. Стены, пол, потолок – всё было выточено из единого тёмного материала, отполированного до зеркального блеска. Он шёл, словно по застывшей капле чёрного обсидиана, отражаясь в бесчисленных искажённых копиях. Воздух был мертвенно-чист, без запаха, без спёртости, и казалось, что в нём нет ни пылинки.
