– Но большинство из того, о чем вы сейчас говорили, было прошлым и для нас, – попыталась я возразить, – мир становился все лучше.
– Вы полагаете? – усмехнулась она. – Может быть, наоборот, – мир стоял на заре нового всплеска варварства и вандализма?
– Если от зла можно избавиться, отбросив с ним все добро, то что же остается? Что осталось?
– Очень многое. Мужчина олицетворял собой начало конца. Мы нуждались в нем… да, он был нужен – лишь для того, чтобы рождались дети. Вся остальная его деятельность приносила миру лишь горе и страдание. Теперь мы научились обходиться без него, и нам стало гораздо легче жить.
Джон Уиндем, «Ступай к муравью»
Голубая тетрадь
Часть первая. Голова
***
Это история о том, как страшно и болезненно быть мужчиной. Какое это удручающее, выматывающее душу испытание. Врагу не пожелаешь.
Распинаюсь я так не от праздного словоблудия. Поскольку знаю о терзаниях не понаслышке, а испытал на собственной шкуре.
И не важно, насколько развесисты могут быть у оленя рога, насколько ароматно и точно бобр пускает мускусную струю, насколько мощно хохлач раздувает свой носовой мешок. Или насколько алы седалищные мозоли у гамадрила. Самка всегда найдет что-нибудь заковыристое и подспудное, где самец обязательно даст маху.
Складывается впечатление, что в каждом самце будто самой природой заложен некий шаловливый недостаток, этакий крохотный, но юркий и привередливый генетический дефектик, который норовит подпортить всю малину. И окажется, что, помимо спаривания, и то, порою, признаться, похожего на унылые тычки-мычки, самец ни на что не годен.
Этот врожденный изъян и превращает самца в глазах самки, как это ни прискорбно, в обыкновенного похотливого неудачника.
***
Достойного самца среди людей, так называемого «мужчину» – отыскать еще сложней. Чего греха таить, на сегодняшний день это невозможно. Подтвердит первая встречная женщина. Самка, то есть.
И не потому, что выдающийся мужской экземпляр зарылся в недрах морозильной камеры внутри разваленного гипермаркета, а вокруг степь да комары. Хотя и это не стоит сбрасывать со счетов.
А невозможно хотя бы потому, что представитель мужского рода остался только один. На всем белом свете. И я не шучу.
Какие уж тут шутки, если этот единственный в мире человеческий самец – я.
***
Как я уже упомянул, моя теперешняя среда обитания – морозильная камера. Она расположена в огромном гипермаркете. В том, что от него осталось. Сейчас это полуразрушенная, заброшенная и дикая свалка.
Пропитание, лежалое и суррогатное, я бесстрашно добываю на торговых стеллажах, и странно, что до сих пор не отбросил свои разнеженные самцовые копыта. Однажды даже попробовал раздобыть пищу в лесу, но особым успехом это не увенчалось.
