Графини, которая погибла во цвете лет и красоты. Каким
образом и что же все-таки случилось, местные кумушки точно не знали. А потому
выдавали свои версии, одну нелепее другой. Будто бы она на охоте упала с лошади
и свернула шею. Или будто бы муж пристрелил ее в приступе ревности. Все это,
конечно, говорилось приглушенным шепотом с оглядкой через плечо — не дай,
пресветлая богиня, кто-нибудь услышит. Сам ревнивец-убивец граф, к примеру.
Но факт оставался фактом: граф овдовел, взял в охапку детей
— трех дочерей — и приехал сюда. Девочки учились: старшая — в академии магии,
средняя и младшая — в школе.
Граф разрывался между дочерями, работой и обязанностями
лендлорда в своих поместьях, раскиданных по разным концам королевства. Сам он
вроде слыл не то изобретателем, не то алхимиком, не то техномагом — кумушки
точно не знали, а спросить было некого. А до этого момента и вовсе было
неинтересно.
Сейчас же, за пару часов разговоров с Розамундой, на меня
вылился ушат всевозможных сведений о графе, отчасти, возможно, правдивых,
отчасти выдуманных чьей-то богатой фантазией.
У графа существовали проблемы с гувернанткой для дочерей.
Вернее, это у несостоявшихся гувернанток существовали проблемы с девочками. В
общем, ни одна надолго не задержалась в их доме и с содроганием вспоминала сей
короткий отрезок своей жизни, возведенный в подвиг.
— Они ужасные! — восклицала каждая. — Избалованные,
капризные, невоспитанные и просто невыносимые!
— Младшая подсунула лягушку в масленку! Специально для меня!
Я открываю, чтобы добавить маслица в овсянку, а там… — Несостоявшаяся
гувернантка закрывала в ужасе лицо руками, вспоминая какой-нибудь
возмутительный случай.
— Средняя испортила мою униформу! Сказала, что ей
понадобилась ткань для куклы именно такого оттенка! Она вырезала кусок прямо у
меня на… — стыдливо прикрыла лицо руками еще одна жертва произвола несносных
детей, перед этим неопределенно указав куда-то в район пятой точки. — Надо мной
все так смеялись! Я не могла вынести такого позора!
— Старшая просто наглая тварь! Обвинила меня перед графом в
том, что я их обкрадываю! Таскаю с кухни продукты! Ей что, стало жалко
ма-аленькой корзиночки клубники, всего-то одной головки сыра, пары десятков яиц
и кулька колбасок? Не последнее же отобрала у сироток, честное слово! —
возмущалась полная круглая женщина, махая дебелыми руками перед носом
собеседниц и призывая разделить с ней возмущение.
— Ах, я хотела соблазнить графа, но он от меня бегал, а его
дерзкими девчонками я заниматься не собираюсь. Пусть сам их воспитывает, на то
он и отец, — томно закатив глаза при имени графа и фыркнув при последних
словах, открыто поведала свои намерения молодая молочница, решившая попытать
счастья стать графиней.