Звук отъезжающей караульной машины растворился в ночи, и рядовой Александр Шумский остался один с объектом, который, как он теперь понимал, охранял не только он.
Ещё с первых смен на этом посту его не покидало чувство: за ним наблюдают. Не просто смотрят – изучают. Из-за спины, из темноты между фургонами, из-под ржавого шасси бронетранспортёра. Даже сейчас, едва машина скрылась за воротами, кожу защекотал знакомый холодок. Он резко обернулся – лишь чёрные силуэты техники, неподвижные, как могильные плиты. «Паранойя», – мысленно буркнул Шумский, но пальцы сами сжали автомат.
– Ладно, – прошипел он, ставя ствол у ног. – Посмотрим, сколько мне ещё тут маяться. Из нагрудного кармана он достал потрёпанный бархатный блокнот. «Восемь недель, четыре дня и тысяча четыреста сорок часов». Блокнот захлопнулся с глухим щелчком. Взгляд скользнул по тусклой аллее: слева – автобаза, справа – боевые машины, выстроенные в безупречный ряд. «Скорее бы домой…»
Мысли унесли его далеко от этого проклятого поста – в родную пятиэтажку на окраине города, где его ждала мать. Всегда одна. Всегда в тени чужого предательства.
Отец ушёл, когда Сашке было двенадцать. Не просто ушёл – сбежал, будто стирая их с матерью из своей жизни, как ошибку в блокноте. Тот вечер врезался в память не хлопком двери, а тишиной после. Гулкой, давящей, словно дом перестал дышать. Мать стояла у плиты, сжав фартук так, что костяшки пальцев побелели, и вытирала слёзы тыльной стороной ладони – быстро, яростно, словно стыдилась самой боли. А он смотрел в окно на удаляющиеся фары отцовской «Волги» и впервые в жизни по-взрослому ненавидел. Не криком, не топаньем ног – молча, до тошноты.
Годы не залечили – они зацементировали эту ненависть. После школы он стиснул зубы и полез вверх – поступил в медицинский колледж и стал зубным техником. Окончил с отличием, хотя ночами падал от усталости. И когда на выпускном ему вручили диплом, он впервые ощутил вкус победы: документ был подписан не «Шумский», а «Лавров». Фамилия матери. Это был плевок в лицо отцу, ответ на его предательство. И тут же перед глазами всплыло другое лицо – Катька, его девчонка. Они познакомились в городском парке, среди шумных аттракционов и запаха жареной ваты. Потом были ночные прогулки до рассвета, поцелуи под старыми клёнами и мечты о том, как будут жить вместе.
После окончания учёбы он устроился в стоматологическую поликлинику, а Катя – воспитателем в детский сад. Жизнь, казалось, налаживалась, будто всё шло по плану. Но судьба распорядилась иначе – Лаврова призвали в армию, чтобы он «отдал долг родине». А теперь – эта глушь, сотни километров от дома, и внезапно накатившее чувство, от которого сжимается желудок. Что-то было не так.
