Случайного путника столица королевства Винеду поразила бы не только разнообразием, но и яркостью красок местной растительности. Практически у каждого дома разбит цветник, на котором причудливо соседствуют распахнутые, благоухающие бутоны тропических растений и совсем малые, с едва уловимым запахом, полевые соцветия. Фейерверк красок набирает мощь по направлению к огромному королевскому дворцу. Здесь в отсвете лепестков, кажется, сияет всё: и хозяйственные постройки, и брусчатка, устилающая дорогу, и стены резиденции короля. Цветы повсюду: их образ даже запечатлен на дверях, беседках, скамейках, резных колоннах, а на тяжелых дубовых воротах узоры вымощены драгоценными камнями. При этом надо сказать, что вся эта картина, источающая блеск и яркость, отличается удивительной сочетаемостью штрихов и позволяет испытывать радость при её созерцании. Впрочем, как однажды насмешливо продекларировал ныне забытый в королевстве Винеду менестрель: «Ох, какая же услада в изучении антуража? Это простейшая из затей, куда сложней – достойных разглядеть людей!».
Было время, во дворце прислуживала девочка-сирота по имени Дорая, никто не мог точно сказать, откуда она взялась. Все помнили её уже ребёнком 12 лет, словно она и не жила раньше, а внезапно возникла из воздуха в виде девчушки-подростка с зелеными глазами. Улыбчивая, открытая, с тонкими чертами лица, но особенно в ней выделялось то, что она была несказанно добра к окружающим. Приключится с кем-нибудь какая печаль, так она тут уж рядом, смотрит своими ясными глазами, в которых искреннее сочувствие, и говорит, поглаживая по руке, что всё будет хорошо. И веришь ей, ведь в этих словах заключено не только сопереживание, но и убежденность, необходимая как ни что иное в час печали. Однажды случилось такое, что королевский повар, скверный человек: для него обругать кого-то, раздать тумаки слугам-поварятам – плёвое дело, так вот, он как-то обварил себе руку, неосторожно беря пробу из большой кастрюли. Те, кто это увидел, лишь позлорадствовали, памятуя о нанесенных им ранее обидах, но не Дорая, она мгновенно кинулась к скорчившемуся от боли повару, стараясь оказать тому любую возможную помощь. Первое время подобное проявление отзывчивости к чужому страданию вызывало у окружающих неподдельное удивление, но когда все привыкли, то это стало восприниматься как должное. Пуще того, люди не брезговали использовать добрые порывы девочки в своих интересах. Лень выполнять какую-то работу, так сделаются больными, расстроенными и давай просить о помощи Дораю, а она никому не отказывала. И не было у неё ни плохих людей, ни плохих животных – всех любила.
