Со мной происходило нечто странное. Я буквально сходил с ума и шарахался от собственной тени. Мысли ускользали. Я никогда не страдал слабоумием, но именно сейчас ощущал себя как никогда потерянным. Со Зверем все было иначе. Его примитивные инстинкты: жажда крови, ярость — я научился с ними жить. Балансирование на грани морали и бесчинства не может быть понято всеми, но я разделял их в полной мере. Теперь же я не понимал, что со мной творится.
Я изнывал от желания перегрызть Лиаму глотку, но не мог и пальцем пошевелить. Маг каким-то хитрым способом, переплел свою жизнь с моей… с его. Это походило на узы и в тоже время разительно отличалось. Фенрир не раз помышлял об убийстве Рималли, и его тоже останавливала эта незримая сила.
Хоть в чем-то наши желания совпадали. Маг раздражал его до зубного скрежета. Впрочем, как и все из Братства.
Прошлым вечером я закрылся в комнате, чтобы немного привести мысли в порядок. Вместо этого просто напился, желая заглушить неясные образы, мимолетные мысли и мигрень. Только легче не стало.
Марилли тяжело выдохнула и опустилась рядом, взяла меня за руку.
— Я волнуюсь за тебя, Гаррет.
Я сжал ее пальцы и улыбнулся, а она забралась ко мне на колени и крепко обняла, уткнувшись носом в шею. Я прислушивался к ее трогательному сопению.
— Теперь мы ее пленники?
После того как заклятие Кхалессы перенесло нас в имение Стриксов, она не говорила с нами. Только когда Лиам решил поприветствовать дочь, Древняя остудила его пыл, сообщив, что отныне Мари останется под присмотром Фенрира. Маг поджал губы и больше не лез, но не преминул обвинить меня, точнее его, в покушении на жизнь леди Ланье. Заклинательницу нашли в подземелье без сознания, та едва не умерла от потери крови. Услышав, что она предала его и Братство, заклинатель окончательно сдался. Не знаю, что стало с Эрнессой, меня не особо заботила ее судьба.
— Не думаю. Мы нужны ей, — я вспомнил что чувствовал, когда неосознанно прикоснулся к связи с Древней. — Она растеряна.
— Ты ей веришь?
— Я никому не верю.
Даже себе.
— Мне страшно... — прошептала Марилли.
Я чувствовал себя полным ничтожеством. Я должен был оберегать Мари, но мне оказалось не под силу защитить ее даже от самого себя, что уж говорить о прочем.
Я провел пальцами по ее щеке, и сердце Мари учащенно забилось. Я вспомнил, как ее волосы скользили по моей коже, как стоны наслаждения срывались с приоткрытых губ… Не сдержавшись, притянул девушку к себе и поцеловал. Сладость мгновенно переросла в страсть, ее ладони оказались под моей рубашкой. Я целовал ее подбородок, шею и впадинку за ухом, а она вздрагивала от каждой ласки. Не желая тратить время, я просто потянул тонкую ткань блузки. Пуговицы разлетелись по сторонам и с глухим стуком посыпались на пол, Мари рассмеялась мне в губы.
