Этот дом Рольфус выбрал неслучайно – главы богатых семейств обычно держат нос по ветру, и узнать, что происходит в королевстве, наверняка получится. Второй месяц Рольфус находился в бегах, сторонился любой тени, ночевал в подворотнях, питаясь отбросами, но ищеек со следа сбил. Однако в тайном сыске дурачки не служат, поэтому вести себя следовало осторожно.
Зимой осторожность обходилась дорого. Чихнув, Рольфус вытер нос мохнатой лапой и поморщился – грязная шерсть воняла. В этот момент дверь дома открылась, и на крыльце показалась служанка с ведром: юная, почти девчонка: обтрепанная одежда измазана сажей, на плечах старый шерстяной платок, на ногах растоптанные войлочные боты, которые подошли бы нищенке, а не работнице из уважаемого дома.
Кажется, промахнулся, понял Рольфус и хотел потихоньку уйти, но подвел проклятый насморк.
– Кто здесь? – вздрогнув от мощного чиха, воскликнула девчонка, тревожно озираясь. Рольфус замер, стараясь забиться поглубже в снег, но она оказалась глазастой – подскочила, выхватила из сугроба. – Котик! Потерялся? Да ты совсем замерз!
– Ну ясное дело, – буркнул Рольфус, – на улице-то не лето.
Взвизгнув, девчонка разжала руки, уронив его обратно в сугроб.
– Ты говорящий?! – на лице ее застыл страх.
– Ну да, – Рольфус хотел сбежать, но лапы совсем заледенели и слушаться отказались.
– А-а… разве такое бывает?
– Ну я ж с тобою сейчас разговариваю. Значит, бывает, – Рольфус хотел пожать плечами, но сделать это в кошачьем обличье не получилось. Вместо этого он снова оглушительно чихнул.
– Простыл, маленький, – жалостливо вздохнула девчонка и обернулась, посмотрев на дверь.
«Ну их, эти новости, – подумал Рольфус, – как бы совсем не окочуриться».
– Может, пустишь погреться? – спросил он.
Девчонка подняла бровки домиком, вид ее сделался совсем жалкий.
– Не могу, котик, меня мачеха поколотит, если узнает, что я тебя пустила.
– А ты хозяину дома пожалуйся. Чего это какая-то работница руку на тебя поднимает?
– Хозяину дома? – девчонка растерялась. – Ой, да без толку, папенька считает, что я на нее наговариваю.
– Да при чем тут па… Так, погоди, – Рольфус опешил, – ты что, дочь хозяина дома?
– Ну да. Меня Гертруда зовут, хотя все называют Золушкой, а ты кто будешь?
– Кот. Просто кот. И если ты меня в дом не пустишь, стану котом, умершим от холода. По твоей вине, между прочим. Буду по ночам к тебе являться и мучить, слезами горючими поливая. Вот увидишь!
– Ох, котик, не умирай, не надо! – достав его из сугроба, девчонка сдернула с плеч платок и, закутав, осталась в одном платье. – Сейчас, потерпи, миленький, я свиньям корм задам и домой тебя унесу, в тепло.
