Инженер-механик Иван Сергеевич Орлов в очередной раз вытер машинное масло с лица потрепанной ветошью. Запах солярки, металла и вечной мерзлоты – вот истинный аромат его жизни. Пятьдесят лет, из которых тридцать – на этом руднике в сибирской глухомани, где даже вороны зимой замерзали на лету.
Но за его плечами были не только карьеры и забойки. Годы службы в ВДВ и две горячие точки навсегда врезались в память, научив главному: есть задача – есть решение. Ломом, сваркой или штык-ножом – но решение находилось всегда.
Он потянулся к старому армейскому котелку, где закипал крепчайший чай, и его взгляд упал на пожелтевшую фотографию, прикреплённую к ржавой балке. Молодые лица ребят из его взвода, застывшие в вечном смехе где-то под Кандагаром. Именно там, в пекле, где плавился песок, он усвоил простую истину: техника, как и люди, ломается. Но это не повод сдаваться. Это лишь повод найти другой способ – обойти, починить, заменить, а если ничего не помогает, то долбить камень голыми руками, пока не добьёшься своего.
Иван хмыкнул, глядя на сломанный транспортёр. Вокруг – тишина, только ветер гудит в разбитых окнах мастерской. Но он не был один. За его спиной стояли тени его роты, суровые лица десантников, которые никогда не оставляли своих. И сейчас, в ледяной сибирской глуши, он не был простым механиком. Он был солдатом, который знал: пока бьётся сердце и шевелятся руки, любая, даже самая безнадёжная задача, имеет решение.
– Вань, всё. Шахта исчерпана. Приказ сверху – предприятие закрывается. Консервация с понедельника.К нему подошёл начальник участка, Виктор Семёныч, и не глядя в глаза пробурчал:
– Тебе, как ветерану… Ну, там, путёвку в санаторий обещали. И расчёт, конечно. – Он нервно шмыгнул носом. – Ты уж не кипятись. Приказано – всё.Он потоптался на месте, глядя куда-то за спину Ивана, будто там была не ржавая стена, а какое-то важное зрелище.
Иван медленно выпрямился, отложив ключ-трещотку. Он смотрел на Виктора Семёныча, но видел не его, а задымлённые лица товарищей, горящий БТР и крик сержанта: «Не отступать! Держать позицию!»
«Есть задача – есть решение», – пронеслось в голове. Только сейчас задача была иной. Не чинить, не удерживать, а… смириться. Сдать свой рудник, свою крепость, которую он тридцать лет оборонял от износа, хаоса и разрухи.
Он молча кивнул, повернулся к конвейеру и с такой силой ударил по раме ладонью, что металл глухо звякнул. Это был не гнев. Это было прощание.
Вечером, вернувшись в свою скромную коморку при руднике, Иван машинально поставил на плиту закопчённый чайник. В опустевшем здании уже не слышалось привычного гула генераторов – лишь завывание ветра в пустых шахтных стволах. Он медленно провёл рукой по потёртому стулу, на спинке которого десятилетиями висела его роба. Завтра и её придётся сдать.
