Лёша сидел на полу своей комнаты, посреди разбросанных вещей, словно потерпевший кораблекрушение среди обломков своей прежней жизни. Перед ним, широко раскрыв голодную пасть, лежал старый, видавший виды туристический рюкзак – отцовский. Тот самый, с которым отец исходил не одну сотню километров, тот, что пах хвоей, дымом костра и чем-то неуловимо родным, теперь казавшимся почти насмешкой. Лёша провел рукой по выцветшей, потертой ткани. Холодная. Или это его пальцы были такими?
Девять дней. Столько, не торопясь, занимал путь по Сосновой тропе. Любимому маршруту отца. А теперь – последнему маршруту. Отпуск на работе дали легко, почти сочувственно-поспешно, стоило лишь упомянуть причину. «Конечно, Алексей, бери сколько нужно». Эти слова до сих пор отдавались в ушах неприятным эхом, напоминанием о том, что теперь есть «причина». Веская, неоспоримая, разделившая жизнь на «до» и «после».
Он поднял спальный мешок – пухлый, синий, тоже отцовский. Отец всегда говорил, что хороший спальник – это половина успеха в походе. Лёша с усилием запихнул его на дно рюкзака, утрамбовывая так, словно пытался вдавить поглубже и свою собственную, ноющую пустоту. Затем коврик-пенка, свернутый в тугой рулон. Палатка – легкая двушка, их общая, купленная пару лет назад для так и не состоявшегося совместного большого похода на Алтай. Каждый предмет ложился внутрь с глухим стуком, отдававшимся где-то в груди.
Механически, словно выполняя давно заученные, но потерявшие всякий смысл движения, Лёша перебирал снаряжение. Котелок, маленький газовый баллон, горелка. Кружка, ложка, нож – старый, с деревянной рукояткой, которую отец когда-то сам вырезал. Он повертел нож в руках. Сколько рыбы было им почищено, сколько веток для костра настрогано… Лёша судорожно сглотнул и быстро убрал нож в боковой карман рюкзака.
Пакеты с едой. Гречка, рис, макароны, сушеное мясо, орехи, сухофрукты. Отец всегда сам составлял раскладку, скрупулезно подсчитывая граммы и калории. Лёша просто взял всего понемногу, стараясь не думать, хватит ли, будет ли вкусно. Какая, в сущности, разница? Еда казалась просто топливом, необходимым, чтобы дотащить тело до конечной точки.
Теплые вещи, сменная одежда, дождевик. Каждая вещь – маленькое напоминание. Вот эта флиска – отец купил ее ему на день рождения. Вот эти треккинговые ботинки – они вместе выбирали, отец долго учил его правильно шнуровать, чтобы нога не гуляла. Лёша чувствовал, как к горлу подкатывает тугой комок. Ему не хотелось вспоминать. Воспоминания сейчас были острыми, как осколки стекла, они ранили, а не грели. Он был погружен в свою скорбь, как в вязкое болото, и любое движение лишь затягивало глубже.
