Один, увлечённый собственным творчеством, человек создал с помощью бурной фантазии, фотографического хобби и компьютерного фотошопа чудную картинку. На её переднем плане изображён российский садово-дачно-огородный задний двор в виде навесной сарайки с кучей жизненного хлама, мусора, вещей-обглодышей, веток-дров и всяких других ненужных нужностей. А дальше чернеет дверной проём, в котором начинается самый центр шикарного Нью-Йоркского Манхеттена!..
Картинка абсолютно реальная по сути своей. Настоящая сад-дача. Конкретный сарайный навес с настоящей кучей природно-бытового мусора. Есть, конечно, вещи, добавленные из внешнего мира. Но с ними художник жизненными узами тоже связан.
Более того, некоторые из них ещё действующие! Например, ржавым унитазом, что в центре картины красуется, художник тот исправно (раз в неделю) пользуется, заезжая в определённое место по долгу своей инициативной, социально значимой службы.
И Америка тоже настоящая! Художник имел счастье созерцать замечательный город-остров – Нью-Йоркский Манхеттен – с 86-этажной высоты Имперского государственного здания – самой высокой смотровой площадки Америки, заменившей собой, насколько это возможно, трагически погибшие Башни-близнецы.
И идея-сюжет картинки абсолютно реалистичны. Надо было усердно работать 15 лет в сугубо российском масштабе, если за точку отсчёта брать год приобретения сада, чтобы попасть в сердце Америки 21-го века. Вот и соединил художник, казалось бы, несоединимое в такой удивительный натюрморт, коллаж, инсталляцию. Словно мост выстроил из одной человеческой формации в другую. Как-будто времена разные связал в одно новое время и пространственное измерение. И рад был несказАнно такой своей творческой находке-смекалке. И вот, находясь под влиянием своей последней и, стало быть, самой любимой работы, он всем встречным-поперечным рассказывал второпях (разговоры ведь в жизненной сутолоке сейчас быстрые, проходные, на бегу) о том, что в сарае у него Америка начинается…
Окружающие его люди слышали только эти ключевые слова. Прочие его объяснения уже ухом не воспринимались, потому что так человек устроен в своём восприятии внешней информации. Цепляет лишь главное и самое любопытное. А дальнейшие объяснения и разъяснения никому не нужны и не интересны.
