Отобранные
Маляры. Не те, что покрывают стены толстыми слоями краски, а насекомые с ядовитыми желваками и маленькими пушистыми ножками. Я даже держала парочку таких на подоконнике в банке, пока их собратья, в разы крупнее, не начали стирать с лица земли города вместе с жителями. Услышав первые известия о нашествии этих гигантских насекомых, разбила банку и передавила весь выводок. Конечно, мне было страшно, что как-нибудь утром проснусь, а на моей кровати будет сидеть огромный маляр, пуская на мягкое одеяло ядовитые сгустки слизи. За страхом пришёл гнев. Всё внутри переполнилось жгучей ненавистью к тому, что всё в один миг перестало быть прежним, что я больше не руковожу своей жизнью и не могу предугадать, что случится в следующий момент.
Маляры забрали у меня всё, в одном стремительном порыве сметя с карты местности ранчо вместе со всеми родными. Весь край охватила волна предэвакуационной подготовки, когда мы с отцом спустились в погреб упаковать мешки с провизией. На поднявшийся на поверхности шум дернулись оба. Папа был первый, жестко захлопнув передо мной дверь. Уже через минуту его не стало, как и всех остальных. Я слышала это через щели паркета. Громкое стрекотание и гудение ветра над тем местом, где ещё минуту назад была гостиная.
Несмотря на то, что все стихло почти сразу мне понадобилось ещё несколько часов, чтобы прийти в себя и выбраться из-под завала. Сорванная крыша, раскорёженные стены, бледное тело отца, так и не выпустившего из рук наспех схваченное ружьё. Я тогда не проронила и слезинки. Стояла, прислушиваясь к тишине, повисшей в долине, и поглубже запихивая надежду, что её вот-вот прорежет чей-то всхлип. Никто не поднялся. Отец, мама, брат. Также молча, не проронив ни звука, я положила в рюкзак провизию и, не оглядываясь, вышла на дорогу. Наш пикап давно конфисковали. Для эвакуации должна была приехать правительственная машина. Мы встретились с ней по прошествии часа, когда моё разбитое прошлое осталось почти в трех километрах позади.
Вопросов солдаты не задавали. Сами знали, что в живых после нашествия маляров вряд ли кто-то остался, а ехали, чтобы убедиться наверняка, папа занимал высокую должность в Совете Федерации.
****
— Кадетка Дахао, — прозвучал в столовой механический голос, — пройдите в зал для сдачи экзамена.
Эйран хлопнул меня по плечу в знак поддержки и вернулся к похлебке. Из маляра, кстати. Говорят же, человек ко всему приспосабливается. Вот мы и приспособились...
Шла по ярко освещённому искусственным светом коридору и размышляла о том, как давно это произошло. Иены, как они себя назвали, пришли на пятый день. Высшая раса — хранители космоса. Они забрали тех, кто остался. Не всех. Лишь тех, в чьих жилах дремала древняя кровь самих иенов. Остальных оставили выживать на отравленной трупным ядом планете. К тому моменту из семи миллиардов жителей, по их оценкам, осталось не больше ста тысяч.
