Глава 1.
«Ночь. Улица. Фонарь.
Бессмысленный и тусклый свет…»
– Александр Блок
Он умер в тишине. Без пафоса, без слов, без свидетелей.
Просто ночь, пустая комната и сердце, которое вдруг решило остановиться.
В голове всплыло одно-единственное:
Ночь. Улица. Фонарь.
Кольнуло в груди, стало тяжело дышать. В воздухе стоял запах жареной рыбы и перегара.
– Как жить дальше… – шепнул он, не надеясь, что кто-то услышит.
Жена ушла.
Вспомнились счастливые годы в Сирии – странно, но именно армейская служба вызывала у него положительные эмоции.
Там всё было просто: есть приказы, есть товарищи, есть враг.
И смерть была честной.
Он никогда не жалел себя. Когда жена ушла, даже испытал мимолётную радость: свобода.
Но свобода обернулась пустотой.
Пил – и никто не мешал.
Теперь лежал один.
Сердце кольнуло, в груди вспыхнул жар.
Это всё, – подумал он.
…А потом открыл глаза.
Яркое солнце било в лицо. Холодный песок обжигал спину.
Пустыня? – удивился он, сразу вспомнив, как просыпался пьяным на пляжах Египта. Только там хотя бы был бар неподалёку.
Он поднялся, огляделся. Пейзаж – как в документалке о выживании.
Никакой паники. Он был к этому привычен: спецназовец, разведчик, вышивальщик.
Заблудиться в горах, остаться без воды, говорить на пальцах с бедуинами – бывало.
Он посмотрел на руку.
Рука – молодая. Сухожилия чёткие, кожа гладкая, ни морщины.
Он вскочил.
Тело тоже чужое. Молодое. Сильное.
– Ох… – выдохнул он. – Я стал молодым.
И тут дошло.
Попаданец.
Мысль о том, что он в аду, он сразу отбросил. Значит, шанс был дан.
– Где плюшки? – произнёс он, глядя в небо. – Где безразмерный рюкзак? Где интерфейс, уровень, способности?
Молчание.
Ни Бога, ни интерфейса.
Кто вообще закидывает людей в другие миры? И по какому принципу?
Может, он просто под наркозом после очередной операции?
Он вспомнил, как лежал сутки под кайфом – было даже весело.
Как бы там ни было – он майор спецназа, прошедший Сирию, полтинник и коронавирус.
Не пропадёт.
Главное, чтоб без гномов, – усмехнулся он и пошёл вперёд.
Глава 2.
Песок хрустел под ногами, будто он шёл по хрупкому стеклу.
Солнце уже стояло высоко, палило безжалостно, а вокруг – ни души, ни даже тени верблюда.
Он шёл и пытался понять: где я?
Никаких ориентиров, никакого ветра, только жар и бесконечность.
– Ну и местечко, – пробормотал он. – Хоть бы карту дали. Или компас. Или хотя бы бутылку пива.
Голос звучал странно – молодой, звонкий. Своего он не узнавал.
Это чувство было пугающе приятным.
Он остановился и снова посмотрел на руки.
Сухие мышцы, ровная кожа, ни единого шрама. Даже старый след от ожога, который он получил в Сирии, исчез.
