– Родная, прости.
– Ты не вернешься… – Светланка прикрыла руками глаза и отвернулась.
– Не понял? Что ты только что сказала? – я ушам своим не верил.
– Ты все слышал. И все понял, – злится и плачет.
– ??? – Я кивнул своим мыслям и, не развивая этот диалог дальше, стал собираться.
– Я не спрашиваю почему, я это знаю. Но я чувствую, ты не вернешься, – прилетело мне в спину.
– Свет, ну нельзя так перед дорогой, – начинаю злиться.
– Когда это ты обращал внимание на приметы? – удивленно посмотрела на меня супруга и смахнула слезы.
– С вашим появлением в моей жизни.
– Ты только что вылез из могилы, зачем вновь испытывать судьбу? – теребя в руках платок, Света умоляюще посмотрела на меня.
– Ты же сама сказала, что все понимаешь? – я грубил, но лишь для того, чтобы заставить себя не думать о том, что жена права.
Я – майор Красной Армии Новиков. На дворе стоит сентябрь 1943 года. И я только что нарушил обещание не возвращаться в действующую армию. Обещание своим родным и близким я дал, когда вернулся с последнего задания. Точнее, меня вернули оттуда практически по частям. Раны были тяжелые, долго восстанавливался. Только дома я лежал два месяца. До этого в госпитале и даже в Исландии успел полечиться. Точнее, пока с задания выползали, меня там подлатали. Потихоньку вылез все же. А сейчас даже форму набрал. Почти как прежде стал, вот только голова…
Да, голова покоя не давала. Злость поселилась во взгляде, разговаривать спокойно вообще могу с трудом. Приходится контролировать буквально каждое слово. С женой иногда разговариваю на повышенных тонах. Она сначала ответит, но потом, видимо, вспомнит, кто я и кем был на войне, успокаивается. Хотя когда только узнала, сутки со мной не разговаривала. Говорит, что никак не ожидала такого от вроде бы хорошего человека. Я ей тогда просто ответил:
– Родная, если уйдешь, пойму. Но каждый должен делать только то, что он умеет лучше всего.
Я – стрелок, я умею делать то, что не удается другим.
– Дурак! Куда я уйду от тебя. Прекрасно знаешь, что я без тебя жить не могу. Я понимала, конечно, что на войне убивают. Но никак не думала, что это можно делать вот так, хладнокровно. У тебя взгляд стал совсем другой.
– А как воюют командиры, ты знаешь? Генералы, отправляющие на смерть целые дивизии?
Я – убиваю врагов! – Тогда она меня и правда зацепила. Но я о своей «профессии» теперь думал совсем иначе, чем ранее. – Любой командир на фронте – бомба, я же – пуля. И что не так у меня с глазами?
– Прости, я все поняла. Больше не буду так думать. Ведь все вы воюете для того, чтобы мы жили, – Светик завела обычную песню.
