В гавань Барселоны "Золотая макрель" вошла ранним утром.
Майкл стоял у фальшборта, подставив лицо утреннему солнышку. Зима в Средиземноморье сильно напоминает весну в Шропшире. Такой же, пахнущий свежестью ветер, намекающий на скорый приход тепла… Зажмурив глаза, он перенесся мыслями в деревушку Актон Скотт, недалеко от Шрусбери. Здесь он родился. И отсюда сбежал, после смерти матери. Его отец, крестьянин и сам сын крестьянина, ничего не мог дать Майклу, кроме сохи, изнурительного труда и беспросветной жизни… Майку тогда едва исполнилось восемь лет… Он усмехнулся. Его бывший дом – помойка еще та… Но случались моменты, когда его тянуло домой… Вот как сейчас, например.
Дженифер находилась рядом, на палубе «Макрели» и смотрела, как матросы шкипера Родригеса берут паруса на гитовы и управляются с якорем.
После вечеринки, посвященной памяти Эрика, Майкл и Дженифер поругались. Когда монах утром явился в дом четы Каверак, на Епископской площади, Дженифер сначала не захотела его видеть. Она велела передать ему, через фрейлин, чтобы он убирался, откуда пришел.
Майкл пожал плечами. Ему ничего не оставалось делать, кроме как подняться в свою бывшую комнату, чтобы забрать балисет. Больше ему делать в этом доме было нечего.
Когда, собрав вещи, он уже намеревался навсегда покинуть этот дом, в комнату фурией ворвалась маркиза. Ее синие глаза метали молнии, а рот был судорожно перекошен.
На Майкла вылился целый океан обвинений, ругательств, нелицеприятных эпитетов и оскорблений. Она называла Майкла и людоедом, и циником, и мерзавцем, и развратником… Она колотила его кулачками в грудь и ругалась, как базарная торговка. Она надавала ему оплеух и пощечин. Под конец она разрыдалась.
Обессилев, она не заметила, что рыдает прямо у Майкла на груди, а тот нежно гладит ее по спинке.
Когда Дженифер успокоилась, они помирились. И даже поцеловались. Дженифер признала, что Майкл был в чем-то прав, когда прямо и без затей открыл перед ней всю изнанку жизни шпиона. «Но ты бы мог быть и помягче!», – сказала она. – «И тщательней выбирать выражения! Перед тобой маркиза де Каверак, урожденная Стаффорд! А ты – безродное чучело! Твое счастье, что ты такой умный, талантливый, красивый и страстный, а то я бы тебе уже давно глаза выцарапала!»
В тот же вечер они с Иосифом погрузились на шебеку. Пришлось еще зайти в Арль, чтобы прихватить Дина Аттервуда.
«Золотая макрель» спокойно пересекла Лионский залив. За двое суток путешествия ничего не нарушило спокойствия моря. Холодный мистраль, время от времени начинающий дуть со стороны Альп, и поднимающий нешуточный шторм, так и не почтил «Макрель» своей свирепостью…
