Битва за Илион была окончена.
Ми-24 вернулись на базу, Ка-29 сели за пределами города, а с юга в облаке дорожной пыли уже показалась головная машина колонны наземной техники. Конечно, это уже было лишним, но Кравченко слово сдержал и прислал всех, кого мог выделить в качестве подкрепления. А уж что прибыли с опозданием, так это не его вина: марш по незнакомой местности в темноте – это та ещё задача даже для подготовленных войск. А дислоцированную около Владимирска мотострелковую бригаду при всём желании нельзя было назвать хорошо подготовленной и обученной – самое обычное тыловое подразделение Российской армии, хоть и не из худших.
Впрочем, Сергей всё равно был очень рад подкреплению, пусть даже и запоздалому. Хотя бы потому, что сам сейчас предпочёл бы хоть немного отдохнуть, перепоручив дела другим. Вот только отдыхать пока что не получалось.
Мало просто выиграть сражение – с этой победой надо потом ещё что-то делать. Всё-таки ночной бой, да ещё и в меньшинстве, всегда чреват потерями, поэтому раненых среди защитников Илиона было много – несколько сотен. Они уже не помещались в местных лазаретах, так что полевой госпиталь начал стихийно образовываться на ближайшей от пролома в стене пощади. И пострадавшие всё прибывали, потому как многие легкораненые, в ходе боя вернувшиеся в строй, сейчас едва не падали от кровопотери и слабости.
Землянам вновь пришлось вспоминать навыки первой помощи, выгребать запасы перевязочных материалов и помогать местным. Разумеется, впрягли в это дело не всех – те же мотострелки Алымова в этом плане подготовлены были неважно, поэтому больше мешали бы, нежели помогали. Так что отдуваться снова пришлось разведчикам, хотя и мотопехоте нашлась работа – они помогали местным с разбором завалов и охраной сдавшихся в плен. От тел погибших местные поле битвы очищали уже сами.
Руслан был срочно отправлен на базу на вертолёте, хотя его состояние и не вызывало особого опасения. Вяземский предложил отправить вместе с ним в полевой госпиталь и нескольких тяжелораненых местных на выбор, но оставшиеся за старших одна из воительниц Афины и молодой парень из ополчения, это предложение отвергли. Старлей их мотивы понимал, поэтому настаивать не стал.
Работа, конечно, была та ещё. Всё-таки Сергею раньше никогда не доводилось видеть столько раненых за раз, к тому же раненых иногда хоть и не так уж тяжело, но всё равно страшно. Пулевые ранения – это одно, а рубленые раны от мечей и топоров – это немного другое. Впрочем, нервы у разведчика были крепкими даже по меркам армии, поэтому вопли раненых и вид крови не поколебал как всегда непроницаемое выражение лица Вяземского.
