Будущее не определено. Нет судьбы, кроме той, что мы творим сами – Джон Коннор. The future is not set. There is no fate but what we make for ourselves – John Connor.
Сара Коннор: Кайл. Как это – лететь сквозь время?
Sarah Connor: Kyle, what's it like when you go through time?
Кайл Риз: Белый свет… боль… как будто рождаешься!
Kyle Reese: White light…pain…it's like being born maybe.
Глава 1.
Глупцы говорят: «Время лечит!» Время не лечит, оно убивает! Кого-то быстро, кого-то медленно, но неотвратимо! Единственное, что ты можем сделать – это сопротивляться! Так что не дай раньше времени обвести себя мелом!
Из неопубликованного: «Разговор с учителем и великим мастером Сунь-Цзы»
Это смерть потрясла меня! Она заставила по-новому взглянуть на мою жизнь! Случилось это на третьем году моей самостоятельной работы врачом анестезиологом-реаниматологом. Иван Иванович находился в отдельной палате нашего госпиталя пятый месяц, у него обнаружили рак. Ему сделали одну за другой пять операций, борясь с расползанием метастазов по всему организму, но безуспешно. Понимая тщетность хирургических мер, консилиум врачей принял решение оставить в покое изнуренного до предела Ивана Ивановича, которого между собой мы уважительно звали Ван Ваныч.
В тот день дежурство выдалось тяжелое: больные шли нескончаемым потоком, приходилось заниматься сортировкой поступающих пациентов и определять приоритеты лечения. В палату Ван Ваныча я смог добраться лишь глубокой ночью – совершенно вымотанный не только от суеты и беготни сегодняшнего дежурства, но и общения с множеством физически и психически больных граждан.
Некоторое время я постоял перед дверью, пытаясь привести дыхание в порядок и собраться с мыслями. Затем решительно потянул на себя дверь и шагнул в темноту душной палаты, освещаемой только аппаратурой мониторинга пациентов и вспышками июльской грозы за окном.
Едва я вошел в палату, как со стороны кровати на меня уставились совершенно нечеловеческие глаза. В черноте этих глаз, затянутых кровавым туманом невыносимых страданий, горели беспощадными инквизиторскими кострами неподвижные зрачки умирающего человеческого существа.
До этого дня Ван Ваныч находился под постоянным воздействием наркотических средств и снотворных препаратов, что исключало возможность его долгого сохранения в сознании. Он практически не приходил в себя.
Теперь же взгляд его был совершенно ясным, осознанным и пугающим.
–Сделай это, парень! – сказал он странно изменившимся голосом, который казался мне чужим, и попытался поднять свою руку. Я потерянно смотрел в его глаза, горящие адским пламенем боли. Его зрачки словно притягивали мой взгляд. Тягостное молчание заполнило комнату.
