Оставленные на Земле
Глава 1: Тишина
Алексей проснулся не от звука будильника и не от солнечного света. Он проснулся от тишины.
Это была не та умиротворяющая утренняя тишина, которая бывает в редкие выходные, когда город еще не проснулся. Это была густая, вязкая, неестественная тишина, которая, казалось, давила на барабанные перепонки. В ней не было ничего. Ни привычного гула машин с далекого проспекта, ни гудения холодильника на кухне, ни щебета воробьев за окном. Абсолютный, стерильный ноль.
Он лежал с закрытыми глазами, и его мозг, еще находясь на границе сна и яви, по привычке пытался достроить реальность. Он ждал. Ждал топота маленьких ножек – их шестилетняя дочка Маша всегда просыпалась раньше всех. Ждал запаха кофе, который варила Лена, его жена. Ждал ее тихого голоса: «Алексей, вставай, ты проспишь совещание».
Ничего.
Вместо этого в памяти всплыло вчерашнее утро. Такое же, как сотни других. Хаотичное, громкое, полное жизни. Маша, смеясь, убегала от Лены, не желая надевать колготки. Лена, одной рукой пытаясь ее поймать, другой – помешивая кашу, с укором смотрела на него. А он, Алексей, стоял, прислонившись к дверному косяку, и не видел ничего этого. Он смотрел в свой смартфон, отвечая на срочное рабочее письмо.
– Леш, ты её слышишь? – спросила Лена, и в ее голосе была знакомая смесь любви и усталости. – Помоги мне, пожалуйста.
– Секунду, милая, тут проект горит, – ответил он, не отрывая взгляда от экрана.
– У тебя всегда горит проект, – вздохнула она, но уже беззлобно.
Он оторвался от телефона, поймал хохочущую Машу, подхватил ее на руки и закружил. Она визжала от восторга. Он поцеловал ее в макушку, потом подошел и поцеловал Лену.
– Сегодня точно буду пораньше, – пообещал он. – Сходим в парк, как ты хотела.
– Ты это вчера обещал, – улыбнулась она, но в её улыбке была тень грусти.
Он не пришел пораньше. Снова совещание, снова срочные правки. Он вернулся, когда они уже спали.
Эта мысль обожгла его стыдом. Алексей открыл глаза.
Квартира была залита ровным, серым утренним светом. Он повернул голову. Половина кровати, где спала Лена, была пуста. Идеально заправлена, словно на ней никто и не лежал. Холод пробрал его до костей, и это был не холод утреннего воздуха.
– Лена? – позвал он. Тишина в ответ прозвучала оглушительно. – Маша?
Он вскочил с кровати. Сердце заколотилось, в висках застучало. Он бросился в детскую. Комната была пуста. Идеальный порядок. Кровать Маши была застелена так аккуратно, как она сама никогда в жизни не делала. На столике лежал ее последний рисунок – три неуклюжие фигурки, держащиеся за руки, под огромным, улыбающимся солнцем. Он, Лена и она. Подпись корявыми печатными буквами: «МОЯ СЕМЬЯ».
