α
Пузырьки воздуха изредка поднимались со дна горшка, стоящего в горниле1, и всколыхивали поверхность темной жидкости в нем. Березовые дрова, охваченные огнем в дальнем углу арочного углубления, потрескивали, иссекая к данному часу, близкому к полуночи. Дверь, удерживаемая веревкой, повязанной на вбитый в брус стены гвоздь, была приоткрыта на пядь, создавая вьющийся по ногам легкий сквозняк, что помогал спастись от духоты. С улицы доносились радостные крики и визги главного праздника лета – он был в самом разгаре.
Женщина с покрытыми платком плечами вновь взглянула на сосуд, внимательно всматриваясь в тянущиеся из него клубы пара. Мать учила ее, что нужно дождаться, когда отвар забулькает. Приготовление требовало особой чуткости от ведуньи, так как несвоевременность действий могла позже обернуться пьющему сиюминутным мором, от чего женщина ни на секунду не отходила от печи, выжидая, когда взвар дойдет до требуемой консистенции.
Мало кто мог пережить обряд, к коему она готовилась, так как не каждому дано, будь то хилый иль сильный, умный иль глупый, перенести те муки колдовских изменений, что будут рвать его плоть на куски изнутри, безвозвратно оборачивая организм. Мать провела множество подобных, и лишь в нескольких люди выжили. А вот ее опыт ограничивался парой попыток, после которых приходилось волочь в лес тело усопшего и передавать его во власть богов Марены и Велеса.
Раздалось шипение – жидкость в горшке забулькала, заливая раскаленную глину под собой. Женщина схватила рогач и перенесла сосуд на шесток2. Тут же добавила разложенные на столе травы в заученном наизусть порядке: собранный по утру цветок адамовой головы, коренья расковника и архилина, перемолотые листья папороти и засушенные с поздней весны листья сон-травы, дабы облегчить страданья того, кто будет употреблять сей отвар. Взяв деревянную ложку, перемешала плавными движениями пахучий травами взвар, что постепенно принял темно-коричневый окрас. Отодвинула горшок, накрыв крышкой, в загнеток – доколе гость не объявится, стоит держать в тепле свежеприготовленное зелье.
Ведунья уселась за стол, в ожидании переминая костяшки стройненьких пальцев. Выглядела она молодо, хотя возраст ее уже давно перевалил за порог зрелости. Темные волосы волнами падали на плечи с непокрытой головы. Нос ни с горбинкой, ни кривой, как описывали то народные детские страшилки о ведьмах, а небольшой и округленький. Рубаху подпоясывал расшитый зелеными узорами льняной пояс белого цвета, подчеркивая фигуристость тела. А несколько расстегнутых верхних пуговиц у ворота являлись непревзойденным оружием против того, кто попытался бы отвести от нее взгляд.
