«И почем он решил сделать это именно в ночь на Купала…?», – подумалось ведунье. Сама она лишь единожды смогла побывать в водовороте обрядов, коие должны с суженым свести и от духов злых защитить, да и то пока не прознал люд, что дочка она живущей за полем ведуньи. Больше на праздник молодых и любви явиться смелости не набралась…
Родовое занятие их многие в селе порицали, считая чем-то странным и противоестественным. Простой люд мужицкий шарахался в разные стороны, бросая косые взгляды на нее всякий раз, когда та ступала на местные улицы, ведь ежели разозлить ведьму, то может и поруху навести на кого – вот такую пугающую молву разносили. А бабы с черной завистью заглядывались на ту, что была старше их, а выглядела як молодуха, никак иначе обложив себя чарами. От чего пришлось поселиться в хате за полем, на меже3 с березовой рощей, ближе к духу природы, где Велес взбирал в свои распростертые объятия судьбы живых существ. Но уважал женский род ведунью как ни крути и прислушивался к словам ее, коие им нашептывала наедине повидавшись: знали, что рано или поздно понадобиться дочерям, а может и им самим, повитуха, а некому поравняться в искусстве родильном с ней в ближайшей округе. Мужики в свой же час ценили знания в травах, коими та обладала. Знанья оные могли спасти урожай, больное дитя иль вылечить скотины хворь. Отца она не знала и никогда не видала – в детстве дети издевались над ней, потому с каждым годом все больше проводила времени близь дома, изучая мир природы, коим повелевает сам Велес, да внимания той мудрости, коей делилась с ней мать.