— Жозефина Арманд, двадцать два года, не замужем, к суду не привлекалась.
Рональд Батлер поднял глаза на собеседницу и некоторое время изучал правильные черты лица, русые волосы, едва достигшие плеч, и странно контрастировавший с ними дешевый костюм. При таком тщательном изучении он не мог бы отыскать в Жозефине ни одной яркой детали. Ничего, что могло зацепить взгляд и мгновенно свести с ума. Разве что руки. В первый миг, когда Арманд опустила на стол свои узкие ладони с аккуратными пальцами и коротко остриженными ногтями, Рон перестал дышать. Секунду для него не существовал шумный зал кофейни и проносившиеся за окнами аэромобили — только эти руки, в которых, как и во всей Арманд, не было ничего особенного, но от взгляда на которые сердце опытного и далеко не романтичного дельца замирало и снова пускалось вскачь.
Такова была и вся Жозефина Арманд. Разбери её на кусочки, и у тебя не останется ничего, кроме самых обыкновенных носа, губ, глаз и волос. Но всё это, соединённое вместе, заставляло останавливать взгляд и смотреть, смотреть, смотреть… Смотреть и пытаться насытиться странным покоем и внутренним светом, исходившим от девушки. Двадцать два года. Не замужем.
— Почему? — спросил Рон и только потом понял, что слышит свой голос, прозвучавший неожиданно резко.
— Что, простите? — Арманд осторожно вынула ложечку из чашки с кофе и, аккуратно опустив её на блюдце, подняла на Рона светло-серые глаза. Девушка в её положении, как казалось Батлеру, не может оставаться настолько спокойной. Однако если Арманд и нервничала, этого не выдавала ни одна чёрточка её точёного лица.
— Почему мне двадцать два? — Арманд нервно усмехнулась. — Или почему я не представала перед судом?
— Почему вы не замужем, мисс Арманд? С вашей внешностью и с вашим происхождением это очень странно.
Арманд легко пожала плечами, и только краем глаза Батлер уловил, как едва заметно напрягается что-то в изгибе её шеи.
— Так сложилось. Я полагала, это скорее станет моим достоинством.
— Само собой, — Батлер опустил глаза в короткую распечатку. Биография, которую сумели достать его сотрудники, оказалась более чем скудной. Она не выглядела так, будто кто-то старательно вычищал всю информацию об Жозефине Арманд из всех баз… Если это и происходило, то делалось крайне аккуратно, потому что на первый взгляд жизнь Жозефины казалась абсолютно непримечательной — несмотря на фамилию, к которой она принадлежала.
Наследница тех самых Армандов, приближенных к английскому престолу ещё на Старой Земле. Мать умерла, не дожив до пятидесяти — такое часто случалось со старой аристократией, которая не только избегала использовать достижения генной инженерии, но и часто злоупотребляла кровосмесительными браками даже в пределах собственной семьи. Отец тоже умер… Год назад. Это был ещё один вопрос, который Батлер хотел задать, однако решил повременить, прояснив предварительно предыдущий.
