Дизайнер обложки Роман Бобяк
© Марат Зарипов, 2023
© Роман Бобяк, дизайн обложки, 2023
ISBN 978-5-0059-6382-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Дребезжание. Оно прокатилось по всей поверхности корабля, дошло до элерона и вала и вернулось обратно к носу. На капитанском мостике было пусто. Всё судно пребывало в молчании, плыло по сфере орбиты и как будто вымерло изнутри. До боли ошибочно. Корабль, несущий лик смерти многие и многие столетия подряд, сам никогда в жизни не примыкал к стану призраков и не собирался примыкать к ним ещё очень долго. Ведь призраки сами были на его стороне. На стороне стягов с черепом и на стороне команды, что прямо сейчас тихо пробегала вдоль длинных коридоров и кубриков и от досады проклинала канцелярскую крысу, что и придумывала каждый раз новый никчёмный забег. Спёртый воздух мешал – при вечерних пробежках так точно. Но больше всего, как бы сильно в отделе с двигателем ни налипал от пота гамбез, орденцев раздражал грохот.
Команду часто выгоняли за середину судна – в основном на верхние ярусы, – но, когда приходилось опускаться вниз на тройку-четвёрку пролётов, члены экипажа становились свидетелями одной и той же картины: армия из сотен чумазых механиков с трудом борется с капризным гиперионным движком. Выдохи поршней, шорох прокладок, бесперебойный гул. Инженеры кричат на бригадиров, бригадиры – на своих растяп-рабочих, а рабочие в свою очередь орут на погнутые инструменты и на соседа рядом. Всамделишный праздник жизни. Мир постоянного шума, звона металла и тоски по безмолвию космоса. И лишь об одном здесь искренне сожалели – об иллюминаторах. Корабль, зрящий сквозь панораму своих тонированных стёкол, отчего-то боялся одаривать «глазами» своих доблестных машинистов, только благодаря которым эта махина, с трудом, но продолжала барахтаться.
Машинный отсек пройден. Команда пересекла треть, вынырнула к полувинтовой лестнице и приблизилась к финальному повороту.
Меньше чем через сотню метров их всех заставят изобразить на лице печаль. Конечно же, не в первый раз: погибший член смертоносного отряда, застрелившийся от агонии в лазарете; надзиратель карцера, поддавшийся хитрым увещеваниям заключенного и погибший от его рук, – это лишь некоторые из тех, кого приходилось оплакивать. Но такие обычно заслуживали своей участи, из-за таких даже кивать офицеру, когда тот толкал шаблонную скорбную речь, было несложно. Грустить приходилось через себя, безусловно, но зато в своих умах команда держала мысль, что для одного из них освобождалось славное местечко, где ты не будешь терять время на просиживание штанов. С удовольствием каждый член экипажа принимал идею, что уж лучше бездельничать, сидя на капоте полуразваленной колымаги, на поверхности какой-нибудь жалкой, позабытой всеми планеты, чем драить до железного блеска метр за метром внутреннюю часть фюзеляжа.
