Зима. Начало декабря.
И снег на землю лёг пушистый
Как больно понимать – всё зря
Что бой последний был бессмыслен
Стоит Дмитро у алтаря
Кровавый пот течёт рекою
Прости нас матушка родимая земля
Не ведаю, что нехристи поделают с тобою
Мы не смогли спасти тебя
Закрыть собою от напасти
Погибла вся моя семья
Друзья, соседи, сёстры, братья
Теперь теряю я тебя
С последними бойцами рати
Глаза, он к небу поднимал
Искал спасения у Бога
Хотя, нутром всем понимал
Уже закончена его дорога
С большими ранами на теле и душе
Шептал, он плача: « Боже, ты меня прости!
Не смог я веру защитить твою,
Но басурманам дал урок немалый
Они с землёй сравняли Киев стольный
Народ в полон наш увели и предали забвенью».
Пройдут года, пройдут столетья
Уйдёт в небытие Батый
Отстроют снова города
Христова паства сохранится
А доблесть и отвага Киевской Руси
останется в веках и в памяти потомков.
Предисловие:
1240 год от Рождества Христова. Православная, разрозненная на отдельные княжества, Русь плачет под гнётом монгольского сапога. Десятки тысяч защитников отечества полегли на полях сражений и под стенами городов. Те, кто уцелел, а это старики, дети и женщины, угнаны в рабство. На руинах, ранее цветущих городов гуляет, лишь ветер и стаи голодных собак. Обезлюдела русская земля. Хлебопашные нивы вытоптаны вражескими конями и превратились в дикое поле. Двухсоттысячная армия Батыя подошла к матери городов русских, стольному – Киеву. От гула тысяч телег, топота и криков лошадей многочисленного войска монголов в городе, невозможно было услышать стоящего рядом человека. Князь Даниил Галицкий за неделю до осады города казнил вражеских послов и этим поставил крест на мирных переговорах. Предчувствуя, что Киев ему не удержать, он ночью, тайком забирает сына и с малой дружиной покидает город. Князь едет просить помощи у венгерского короля Беллы. Руководить обороной стольного града, Даниил перед бегством, оставляет своего наместника, воеводу Дмитро Ейковича. Три долгих, кровопролитных месяца защитники геройски, не щадя, живота своего сражались с врагом. Монголы стенобитными и метательными орудиями разрушили Лядские ворота Киева и ворвались в город. Девять нескончаемых дней шла ожесточённая борьба за каждую улицу и каждый дом. Силы защитников таяли с каждым часом. Последним оплотом горстки уцелевших дружинников, бояр, детей, женщин и мирных, посадских жителей стали стены каменной Десятинной церкви.
Глава 1
Молодые вои в грязных, перепачканных сажей и кровью, малиновых плащах внесли на щите в закрывающиеся, ворота церкви раненного воеводу и под причитания дьячка, положили на пол, под огромной иконой Георгия Победоносца. Митрополит дрожащей рукой держал перед собой серебряный крест и махая кадилом, вёл непрерывную службу. Он выбился из сил и уже не мог стоять. Двое молодых, безусых иноков поддерживали владыку под руки. Киевляне стояли на коленях и неистово, молились. Громогласное божественное пение, раскатисто, звучало под сводами храма и заглушало, вопли раненых. Дмитро пришёл в себя, открыл глаза и посмотрел по сторонам. Рядом с безумными, красными от горя и недосыпания глазами, в забрызганной кровью, разорванной рубахе, сидел его гридень Меркул и крестился. Огнём горело пробитое татарской стрелой левое плечо. Поломанные, несколькими вражескими ударами меча, рёбра отдавали нестерпимой болью в груди. Если бы не кольчуга, которая спасла ему жизнь, то не лежать бы ему здесь и сейчас. Он упёрся правой рукой в щит и попробовал встать. Меркул подложил свою руку ему под спину и помог сесть, прислонив к стене.