Чуносова
Ольга Александрова
УЗЕЛКИ
Повесть в новеллах
За елкой (Начало)
– Олюшка, пойди капустки набери. И вечерять будем. – сказала бабушка, выйдя из-за ситцевой занавески, отгораживающей печной угол, где они готовили еду, от комнаты. Широкая в кости, баба Зоя с почти генеральской осанкой несла от беленой печки их скромный ужин, держа горячую кастрюлю с вареной картошкой в крепких, узловатых руках.
Печка была без полатей, с одной только плитой. Такая же простая, как и весь бабушкин бревенчатый домик в три окна. Не то что у соседки, тети Люси. Соседская печь возвышалась белой громадиной в просторной комнате пятистенного дома в шесть окон и на печную лежанку, полати, как ее называла баба Зоя, вела маленькая деревянная лесенка в три ступени.
Раз в неделю они с бабушкой ходили к тете Люcе за молоком. У соседей была корова, а у бабушки только бодливая коза Нюрка. На козу сена надо меньше, говорила бабушка, а молоко почти такое же вкусное. Но Оля, выросшая на юге, раньше коз вообще не видела и потому козье молоко не любила. Так что, когда Олю привезли на год к бабушке, они стали покупать раз в неделю молоко от соседской Пеструхи. Они заходили в теплые сени, и пока объемная и говорливая тетя Люся разговаривала с бабой Зоей, Оля смотрела через дверной проем на печь и котят, играющих на огромных полатях.
Она слезла с кровати, стоящей у стены, и схватив миску, выскочила в холодные сени. От пола тянуло стужей и даже в толстых носках из козьей шерсти ноги застыли почти сразу.
– Ольга, куда пошла-то босиком! Заболеешь. – крикнула вслед бабушка.
– Не, я быстро, – ответила Оля, плотно прикрывая дверь в комнату.
В сенях пахло сеном из пристроя, курами и козой. Однорогая Нюрка топталась в клети за дверью и пугала кур, которые похлопывали крыльями на насесте.
Ведро с квашеной капустой стояло под крохотным окошком и было единственное, что Оля могла рассмотреть в сером сумраке сеней. Она отодвинула тряпку, которой было накрыто ведро, пробила кончиками пальцев тонкую корочку льда и стала быстро накладывать холодную квашеную капусту в эмалированную миску. От ядреного запаха рот наполнился слюной и в животе заурчало. Набрав в щепотку ледяное лакомство, она отправила ее в рот и захрустела, перебирая застывшими ногами. Еще пару щепоток отправилось следом, пока, наполнив миску, она не нырнула обратно в комнату.
– Ведро-то закрыла?
– Ой, забыла. Я щас, быстро.
– Тапки одень! Вот беда на мою голову.
В комнате уже пахло нарезанным луком. Бабушка поставила на стол, покрытый клеенкой в голубую клеточку, две глубокие тарелки с дымящейся картошкой, густо сдобренной сливочным маслом. Масло по две пачки в месяц бабушке выдавали в Молочном институте, где она работала гардеробщицей и вкуснее этого масла Оля в жизни не ела.
