Принять предложение Карвера. С каждым днем, с каждой новой вспышкой боли, длившейся всё дольше… Мысль обрастала плотью. Становилась всё реальнее, всё неотвратимее. Кажется, придётся наступить на горло своей гордости. Пусть хрипит, лишь бы не он. Он не жертва, а циничный прагматик, идущий на сделку с совестью. Как же всё достало. Надо сменить обстановку. К тому же… это отличная возможность проведать маленькую мисс Рейн.
– Рай-на, – он перекатил слово на языке. Как сладкую отраву.
Её имя прозвучало в его сознании как тихий щелчок взведённого курка.
Он сидел в темноте кабинета, разминая онемевшие пальцы. Боль всё ещё тлела под кожей. Таблетки уже не помогали, лишь оставляли во рту привкус химической горечи и собственного бессилия.
Мысль о предложении Карвера, сначала показавшаяся похабной шуткой, теперь казалась единственной соломинкой. Ван Хейс с отвращением представил себя в роли указующего перста для этих розовощёких патриотов. Учить их выживать в мире, который он люто ненавидел.
Горькая усмешка исказила его губы.
Мужчина поднялся, и тело пронзила знакомая судорога.
Да, черт возьми.
Но в этом мраке нашёлся единственный проблеск. Он потянулся к мундиру, и в голове сама собой сложилась формула: её боль равна обезболивающему, которое равно контролю.
…
Его сразу же отправили заполнять кипу уже знакомых с первого поступления на службу документов, как только он, скрипя зубами от злости, процедил своё согласие Карверу. Глядя на того так, будто его слова были толчёным стеклом, и он мечтал растереть их по самодовольной роже.
Каждый бланк был напоминанием о его падении. Не о поступлении на службу – тогда была цель.
Теперь он заполнял их как просящий. Как калека, согласившийся на подачку.
Чернильная ручка в его руке казалась неподъёмной гирей. Он выводил данные с таким напряжением, что бумага рвалась под нажимом.
Графа «Должность» – «Инструктор тактической подготовки». Он чуть не сломал перо, выводя эти буквы. Инструктор. Тот, кто учит других выживать, будучи пригвождён к земле хронической болью.
«Основания для приёма» – оставил её пустой. Пусть сами впишут своё продажное «решение командования» или «личная протекция полковника Карвера». Ему было насрать.
Клерк за столом, молодой, незапятнанный парень с пустыми глазами, протянул ему очередной формуляр.
– И вашу подпись здесь, внизу. Под обязательством о неразглашении внутренних процедур Центра.
Ксандр медленно поднял на него взгляд. Взял документ и, не отводя взгляда от клерка, с силой прижал лист к столу и подписался – размашисто, с таким нажимом, что подпись выглядела как клякса гнева, пробившая бумагу насквозь.
