Продираясь сквозь заросли приставучего, с липкими ветками-щупальцами орешника, Шершень еще сомневался: не напрасно ли он драпанул? То, что Бизон пошел трындеть «за справедливость» с «контактерами», еще не значит, что те станут попусту чесать языками – трепаться с пришедшим без хабара сталкером не в их правилах. А уж выслушивать в свой адрес обвинения в нечестности!.. Тут разговор и вовсе может закончиться, не начавшись, – красноречивой безо всяких слов пулей в лоб. Если бы не Бизон, остальные не стали бы такой хай подымать; что дали – на том и спасибо. А тот разорался: «За такие артефакты всего по сотне патронов и по банке тушенки на рыло?! Да этот хабар вдвое больше стоил!» Счетовод хренов. Не вдвое, а всего-то… всего пять сотен «латунчиков» и пять жестянок говядины на четверых. Кто виноват, что пять на четыре не делится? Ну подумаешь, сделал себе на черный день небольшой энзэ! Кто-нибудь умер от этого?..
Нет, зря он все же дернул со стоянки, так-на. Бизон все равно вернется ни с чем, а его, Шершня, схрон попробуй еще найди! Без явных доказательств никто бы на него не попер. Может, вернуться? Ну, отошел в кустики по нужде… А то ведь и рюкзак с едой и патронами пришлось оставить, как он теперь без него? Ладно хоть горсть «латунчиков» для «Печенги» успел в карман сыпануть. Ну и сколько-то в ее магазине осталось… Но надолго ли этого хватит? Да и жрать скоро захочется, а еще скорее – пить. Нет, надо возвращаться. Сделать морду кирпичом: «Я не я, и лошадь не моя!»
Однако стоило Шершню об этом подумать, как на запястье пискнул коммуникатор. Высветившееся на дисплее сообщение было лаконичным и весьма недвусмысленным: «Назад, сученыш! Убьем небольно». Гадство! Неужто «контактеры» снизошли до ответа Бизону? Или тот наткнулся на схрон?.. Как бы то ни было, теперь нечего и думать о том, чтобы вернуться. Больно, не больно, а убьют – это точно. Можно не сомневаться, так-на. Что Робин, что Толстый – оба еще спорить начнут, кто его изящней пристрелит. А Бизон, тот и спорить не станет, и пулю пожалеет – просто возьмет да придушит. Без изысков.
И Шершень не стал останавливаться. Напротив, прибавил ходу. Гибкие ветки орешника тянулись к нему, прилипали к одежде, оставляя на ней оранжевые шарики, но сталкер не обращал на это внимания, лишь прикрывал ладонью глаза от особо настырных щупалец – иначе веки склеятся, не сразу отмоешь.
