Ботик вышел из Тибра в открытое море. Ветер был попутный. На горизонте боевые триремы упражнялись в маневрах, они сходились и расходились. Были слышны четкие команды центурионов. Гребцы налегали на вёсла и махина разворачивалась за секунды. Агриппина встала на нос ботика и, прислонив ладонь, ко лбу смотрела на мощь Римского флота. Как жаль, думала она, что вся эта сила находится в руках глупого, и к тому же жестокого и развратного человека. Ещё горше было осознавать, что этот человек был её сын. И он был Император. Она терзалась, она помнила, какие мужи стояли у трона Всемогущего государства. Такого, что даже человеческого воображения не хватит представить, где же оно заканчивается. Но! Начиналось оно здесь, в Риме, в центре Земли и центре Мира. Она хотела, чтобы он стал таким же, как Искандер Завоеватель, Царём половины Мира, о котором помнят до сих пор и слагают легенды. Сам Сенека Луций, повествовал её сыну о похождениях Искандера Завоевателя, но только вызвал раздражения и гнев, вместо интереса и внимания. Эх, Нерон, Нерон… как же тебе оставить это – такой неподвластную обычному человеку механизм, как Государство. Ты слабый человек, Нерон, взращенный в роскоши и разврате. Получив в пятнадцать лет власть, ты первым делом стал безнаказанно убивать людей, ты казнил женщин. Без суда. Просто, потому что мог. Ты трусливый человек, Нерон, ты боишься темноты, хотя тебе уже двадцать лет, и спишь со слугой. Ты безответственный человек, Нерон, ты боишься принимать серьёзные решения, ты всегда спрашиваешь меня, свою мать, и злишься же за это на меня, а ещё больше на себя. Ты глупый человек, Нерон, тобой легко управляют люди из Сената, этот Пезон, сладкоречивый красавец Пезон! О! Да! Он может обольстить кого угодно! Даже Императора! Был бы у тебя такой отец! И всё же, Нерон, ты мой сын!
Ботик отошел от берега далеко настолько, что он превратился в тонкую линию, Агриппина дала команду разворачиваться. Две женщины-помощницы, сидевшие на корме, запели оду радости матери Императора, но та махнула им рукой – тихо! Она хотела побыть в тишине и развеять нехорошие мысли. Крик матроса, управляющего парусом, заставил всех вздрогнуть. С кинжалом в груди и краснеющей тогой, оседая, он отпустил парус. Потеряв управление, ботик медленно закрутился на месте. Женщины завизжали. Сняв с себя одежду, капитан подошёл к матросу и вытащил нож из груди, Агриппина подбежала к женщинам и схватила весло.
