ГЛАВА 1
Старший хранитель света Люкир сидел напротив и проникновенно взирал на меня.
— Пойми, Холлия, иногда для общего блага нужно сделать нечто ужасное. Чтобы потом было хорошо многим.
Скромная одежда, тихий голос, идеально прямая спина и сероватая бледность человека, проводящего дни в каменных стенах Пристанища, производили нужное впечатление. Благодетели и смирения. Не утверждаю, что ложное, однако оно помогало Люкиру от одних получать щедрые пожертвования, а от других — откровенные признания в том, о чем рассказывать вроде бы и не собирался.
— Я понимаю.
— Если будешь действовать по моей подсказке и с моим одобрением, это не будет считаться проступком, — добавил мой покровитель.
Я кивнула.
А если и будет, то что? Денег на пожертвования у меня нет, а служений я и так не пропускаю.
— К тому же, тебе скоро девятнадцать, — припомнил жрец. — Ты не можешь вечно оставаться на попечении Пристанища.
В душе зашевелились подозрения, но я сохранила отрешенное выражение на лице. Когда-то давно мама говорила, что иногда полезно притворяться глупее, чем ты есть. Тогда я смеялась, считая ее старомодной. Кто знал, что всего через несколько лет это станет моим способом выживания?
— Я пойму, если ты откажешься. Дело щекотливое. — Весь облик моего благодетеля так и излучал доброту и понимание. — Но все же надеюсь, что ты поможешь нам, Холлия. Пристанище более четырех лет заботилось о тебе, и сейчас тебе представился шанс поучаствовать в его жизни.
Не то чтобы я уже не участвовала. Никогда не отказывалась от приглашения помыть полы в главном храме или украсить его к очередному празднику, помогала готовить для бедных, продавала всякое на ярмарках. Однако этого никогда не было достаточно.
Отказать Люкиру я могла бы, не рабыня все же. В свою очередь он может лишить меня еды, пока вновь не стану полезной.
— Что именно я должна сделать?
Догадки оставила в уме.
Пусть он скажет.
Жрец сдавленно кхекнул.
— Слышала, наверное, об Эймоне Ливингстоне?
— Нет.
Клянусь, он едва удержал свою маску доброй отрешенности. Я так и видела, как аккуратные брови приподнимаются в недоумении.
— Ты что же, не читаешь газет?
— Они непозволительная роскошь для меня.
С наступлением осени куда нужнее теплое пальто, нежели свежие новости. Еще ботинки, шаль и дрова для очага. Не то чтобы я могла позволить себе что-то из этого.
Люкир как-то странно хмыкнул и посмотрел на меня с каким-то новым оттенком жалости.
— Что же, это и к лучшему. Страх не затмит твоего благоразумия. Ты совсем ничего не слышала о Ливингстоне?
— Нет. — И даже притворяться не пришлось. — А кто он?
