Тринадцатый стул Кисы Воробьянинова
Глава 1
Выскочив из Дворца культуры Железнодорожников, Ипполит Матвеевич Воробьянинов быстро пошел, даже не понимая, куда он идет. Взойдя на мост через какую-то речушку, он остановился и взвыл как раненая насмерть волчица. Обнаружив, что в стуле, который был во Дворце Культуры, нет никаких сокровищ его покойной тёщи мадам Петуховой, он пришел в ужас. Полчаса назад Воробьянинов хладнокровно ударил бритвой по горлу спящего Остапа Бендера. Зачем? Возможно, из жадности, желая избавиться от конкурента и самому завладеть бриллиантами, что должны были находиться в последнем стуле из 12, которые разыскивали по всей стране они вдвоём. Но может быть, он ожесточился от постоянных насмешек Бендера и его намёков что ему, настоящему и законному наследнику сокровищ ничего не достанется. Кто знает…
Нужно сделать краткое отступление чтобы немного описать Ипполита Матвеевича Воробьянинова. Был он родом из богатых дворян Старгорода, получил посредственное образование, но от природы хорошее здоровье, склонность к красивой жизни и распутству, чем собственно и занимался всю молодость и зрелые годы. Однажды даже затеял аферу с выпуском редкой почтовой марки, но из-за большого самомнения всё провалилось. После революции красивая жизнь рухнула, всё отобрали, только умирающая тёща Ипполита сказала ему что спрятала в один из 12 стульев семейного гарнитура бриллианты. Поиски драгоценностей вместе с О. Бендером закончились крахом.
Впрочем, вернёмся к событиям, происходящими с Ипполитом.
Постепенно успокаиваясь Воробьянинов вдруг обнаружил, что ноги несут его в направлении общежития химиков, в народе именуемом имени монаха Бертольда Шварца, в котором они с Бендером жили в комнатке студента Иванопуло. «Зачем я туда иду? Ведь я зарезал тупой бритвой комбинатора, а вдруг там уже милиция?», подумал Ипполит. « Да нет вряд ли, кто бы сообщил? Никто не видел, не слышал..» Однако, порывшись в карманах, он обнаружил, что ничего кроме ножа, которым вскрывал последний стул и сомнительного удостоверения на имя Михельсона Конрада Карловича, торгового представителя, ничего не было. «Как-то надо выживать, что-то делать. Но как? Ведь паспорт мой в саквояже Бендера, а он в комнате в общежитии. Придется идти». И крадучись Воробьянинов пришел к общежитию, на цыпочках прокрался к страшной для него комнате, тихо открыл дверь. В окно светила луна, освещая лужу крови у распотрошенных стульев, на которых лежал О. Бендер. Холодея от ужаса, Ипполит подкрался к заветному саквояжу, схватил и пошел к двери. Но вдруг он услышал за спиной страшный хрип: «Хриса! Киса!» Не останавливаясь, Воробьянинов вышел на улицу. Значит, он ещё жив. Конечно, же, мерзавец, а всё-таки божья душа. Кисой меня называл… Хотя, я сам, дурак, расчувствовавшись сказал, что так меня звали в гимназии. Ладно, исполню христианский долг». С этой мыслью он стал искать, откуда бы позвонить, но кругом была темень, и лишь вдали светилось одно окно. Оказалось, это была аптека. Постучав в дверь, Ипполит Матвеевич увидел через стекло заспанное лицо аптекаря. «Вам чего? Снотворного? Слабительного? От боли?» «Нет, мне срочно позвонить в скорую. Есть у вас телефон? Человек помирает, обрезался бритвой». «Нашел время бриться», пробурчал аптекарь и пустил ночного гостя к телефону. Барышня, скорую карету в общежитие химиков, на Сивцев Вражек, комната Иванопуло, жилец поранился бритвой», пробубнел в трубку Ипполит. «Ваша фамилия?», спросили из скорой. « Моя? Воро… Михельсон моя фамилия.» «Ожидайте,» сказали на другом конце. Киса бросил трубку, кивнул аптекарю и удалился с чувством исполненного христианского долга. «Куда ни плюнь, одни михельсоны кругом», проворчал аптекарь, « Даже ночью от них покоя нет», и запер дверь.
