Бросок
Иван 53 года. Москва. Наши дни
Комплекс термоядерной энергетики и плазменных технологий НИЦ «Курчатовский институт», зона Токамак Т-15 МД. Август. Высокий молодой человек в белом комбинезоне доложил по рации, что дейтерий и тритий загружены в рабочую камеру Токамака, и всё готово к запуску очередного научного эксперимента по термоядерному синтезу. Получив указание от научного руководителя покинуть зону, молодой человек вышел из небольшого зала с высокими потолками и через несколько минут привычный разгон плазмы до многих миллионов градусов по Цельсию начался. Одна стадия эксперимента следовала за другой, не предвещая, и тем более не обещая ничего необычного и сверхъестественного. Внезапно, ещё не достигнув рабочих параметров эксперимента, Токамак завибрировал, запищал и, выбросив ранее невиданный сгусток энергии, который, впрочем, тут же сошёл на нет, «заглох», сработав защитной системой. Громкая сирена и голосовое предупреждение оповестили Курчатник об опасности и немедленной эвакуации всех сотрудников… Последствия аварии ликвидировали за несколько дней, и Токамак был готов к новым экспериментам. Цикл работ было решено не останавливать, потому что все технические параметры и оборудование были в норме. Только усилили, и так очень строгие меры безопасности… Через несколько месяцев, после долгого и тщательного расследования выяснится, что виной всему стали несколько грамм редкозёма, прилипших к крохотному кусочку жвачки на подошве техника, и попавших внутрь Токамака при очередном техническом обслуживании…
… Иван, после тяжёлой и насыщенной тренировки на тренажёрах в уютном спортзале, неторопливо и расслабленно крутил педали кроссового велосипеда, направляясь домой. Конец августа выдался спокойным, приятным, с бархатными вечерами и лунными, звёздными ночами. Ранний, воскресный вечер плавно разливался по измотанному телу Ивана и звал к ужину и после тренировочному сну. Когда тебе за 50 и жизнь известна, как постоянно повторяющееся, хоть и не гадкое действие, начинаешь относиться ко всему со строгой и часто необоснованной критикой. Иван не был завершённым занудой, но ежедневная, блёклая колея вела его к неизбежному исходу – старости. Всё это чудовищно не сочеталось с его моложавой, привлекательной внешностью и успехом у женщин, которым он целомудренно не пользовался, сохраняя «верность» жене. Выше среднего роста, худощавый, но при этом атлетичный, с красивым, одухотворённым лицом и сединой, которая только оттеняла его «молодость», он производил впечатление вполне довольного жизнью человека. Но, он был несчастлив. Вся его жизнь была сведена к выполнению обязательных и навязанных кем-то действий, не приносивших ему ни радости, ни облегчения от несчастья. Ненавистная работа, опостылевшие поездки на отпускной отдых, встречи с друзьями, бодания со своевольными детьми, превратились в сплошную, липкую промозглость, которую уже, он не в силах был преодолеть. Порвать с прошлым и настоящим не было сил. Все они уходили на поддержание на плаву его жалкого, никчемного существования. Но, он мечтал. То, как он научится дрифту. Как Кен Блок (Kenneth Paul Block). То, после просмотра фильма про восхождения на Эверест, как накопит нужную сумму и тоже окажется на вершине мира. А может даже, если повезёт, поднимется в небо за штурвалом чего-нибудь летательного. Ивана не «возбуждали» глупости люкса и гламура, дурость «всемирной известности» и въедливой популярности. Эфемерность богатства, исключительности, не таковости-как-все, его только выворачивали. Он понимал, что уже поздно, не на той дороге он оказался, и новой развилки с «налево пойдёшь – коня потеряешь…», уже не будет. Не сдвинуть ему эту махину дрянной, цепкой жизни. И опять, как и всегда, в последние 10 лет, его душа навострилась в милые фантазии, но была остановлена неожиданной сменой «декораций»!
