Над бескрайним севером или на водах Атлантического океана – ты дышишь свободой, если живёшь, как форма, названная сама по себе. В твоём мозгу есть всё необходимое для тебя же самого и чем чаще ты пренебрегаешь современным изобретательством – тем чаще становишься счастливее на белом свете. Это как бы игнорирует твою спесь или учит тебя быть любезнее с другими людьми, может с американцами или с австралийцами. Когда они доходчиво смогут найти подход к твоему внутреннему сознанию. Ты берёшь его в руки сегодня и не знаешь, что сделать с этим чемоданом внешней одежды, а капельками пота струится всё та же теперешняя надежда быть стройнее или любить себя самого и своих близких. Где на каждом этаже внутреннего дома – уже есть свой космический идеал и он стал намного дороже, чем ты – тот уже, следующий, на котором спадает твоё эго и хочет взобраться всё выше и выше, чтобы перешагнуть на ту сторону необычного космоса воли. Он растекается по тёмной дымке казуальности внутри твоей головы и не хочет робеть каждый раз, когда ты сам дышишь ему в мозг или хочешь заменить какую-то маленькую деталь из своей никчёмной жизни. Где ты и сам когда-то пострадал, но не любишь признаваться себе в мучениях, что сам же и проложил по ту сторону дороги до добра, чтобы изничтожить пятно власти.
В твой сон то и дело вкрадывается нелюдь и ищет внутри какую-нибудь зацепку, чтобы задеть тебя в Нью-Йорке или в Лондоне, а может в санатории Парижа, и там, где нет никакой воли быть человеком – уже ты и сам хочешь бегать по своей же логике будущего. Чтобы там, за новым окном крайностей – ты сам увидел свой космос и дал ему трансплантировать в свою сущность тела – новую деталь. А потом она, как бы сама задумалась и выучила твой век на все сто процентов, и так же по самому краю небытия нашла бы для тебя новое применение в жизни. Учиться ты любишь сам и твоя воля любит делать за тебя все домашние дела и уже со школы ты вновь находишь самое любимое блюдо в космосе и поглощаешь его всё с новым и новым аппетитом. Ты всматриваешься в квази люминесцентное свечение напротив своего разума и ищешь всё дальше и дальше за новой галактикой, куда-то направляясь, быть может, к Андромеде. Твой галактический зомби стал такой большой и несносный, что можно приготовить много мозгов на ужин, а можно укорить только себя самого, чтобы вновь и вновь не перечитывать цикличные новости и отживший смрад другого поколения смыслов людей. Они щурятся и ждут, что так же смогут трансплантировать твоё либидо себе на новую сцену и отыграть там чёрную заводь пребывания в аду неимоверного ужаса, что вновь и вновь сочится из страха быть человеком.
