I
Инвожо1, 6 день от первого солнца, 93 год.
Луна установилась в центре круга колодезной ограды, над самой головой. Ровно и красиво заключилась ночная вестница в черном небе, проскользила светом по мокрому кирпичу стен.
Должно быть, волхвы уже вышли на службу. Но здесь – в темном уголке на окраине мира – не слышно даже отголоска их песни. По стенкам колодца стекают капли взмокшей земли. В трещине напротив разжился мох – к нему страшно даже приблизиться, уж очень мерзкий запах. По зелени сползает холодная капель. В каждой капельке отблескивает лунный свет, и каждые полминуты на камень падает крошечный осколок молчаливой Луны.
Скрипнула, зашуршала земля у колодца. Едва слышный шорох нарушил тишину ночи, острый камешек свалился с ограды ко дну колодца, за ним еще и еще, сыпались мелкие крошки земли.
– Дион, тут ты? – шепот эхом раздался вдоль глухих стен длинного туннеля.
– Тут, – взгляд вновь метнулся наверх – туда, где минутой ранее блестел громадный лунный диск. Остатки леденистого света, заслоненные тенью, мелькнули в круглых синих глазах. – Федор, ты зачем пришел?
В ответ лишь новый шорох, неловкий скрип старого проржавевшего ведра. Вниз к заключенному аккуратно спустилась тонкая веревочка с подвязанным на конце тканевым мешочком.
– Мы сбрали, – пропищал голос сверху, – там пышка с ужина да платок, холодно, поди.
Дело было нехитрое и совсем не новое – далеко не впервые доводилось Диону оказываться в заключении на дне заброшенного колодца, где по доброй традиции отбывали свое наказание все излишне любопытные дети. В отличие от Федора любопытность он скрывать не умел совсем, да и прока в этом сокрытии не находил.
– Началась служба? – чуть слышно сказал Дион, дважды дернув за конец веревочки в знак благополучного получения съестных даров.
– Началась, – эхом прозвенел голос.
– Так топай отсюдова, покуда не заметил кто.
Пышка с ужина, на который провинившемуся попасть не довелось, оказалась холодная и помятая – Федор с особым усердием упрятывал под подушку свою добычу, чтобы в целости донести ее брату.
– Не приметят, – махнул он рукой, наваливаясь на самый край колодца там, где выступал покатый камень. Колодезное дно заливал холодный свет, благодаря чему на самой глубине едва различалась знакомая фигура и два больших синих глаза.
– Межеумок, – вдруг с самой искренней невинностью засмеялся Федор, – просто мысль сказал я, что у ограды ходят волки, а ты – сразу глядеть. Подставил себя, так еще и место наше чуть не выдал на всю Тишину. Одно дело, что знает про него настоятель Лука – так молчит он. А что, ежли бы тебя отловили волхвы иль дружина, спросить позволь?
