Посвящается моей жене Кэрол в благодарность за тридцать пять замечательных лет
Эта эпоха шатко скользит по краю темной пропасти, в ужасе вглядывается в пустые глаза хаоса, словно дрожащая, загнанная в угол крыса – в глаза голодной кобры. Боги беспрестанно ворочаются во сне, то и дело просыпаясь, чтобы учинить очередное коварство. Их низкое отродье – бессчетные духи скал, ручьев и деревьев, пространства, времени и чувств – пробуют на прочность древние заржавевшие оковы. Судьба замерла возле приоткрытой задней двери. Это эпоха страха, раздора, могучей ворожбы, великих перемен и еще более великого отчаяния, поразившего смертных. Меж тем землю медленно сковывает ледяной панцирь.
Великие правители неизбежно вступают в борьбу друг с другом. Великие идеи разносятся по обитаемому миру, который становится все меньше и меньше, и неминуемо сеют страх и ненависть среди последователей различных учений.
И, как всегда, расплачиваться и страдать приходится людям, живущим каждодневным трудом.
Хаос пишет эту историю, не заботясь о сюжете и точной хронологии. События в Андорегии, на закате эры стурлангеров, когда ледяные стены еще были далекой диковиной, предшествуют здесь тому, что происходило в Фиральдии, Кальзире, Дринджере, Святых Землях и Коннеке два века спустя.
Случай возле Кладезей Ихрейна на первый взгляд будто бы и не связан с основным повествованием. В тех краях всегда неспокойно. И у каждого города-государства, где только могут сколотить собственную армию, своя правда.
Правое дело всегда зиждется на вере, личные побуждения – на алчности, властолюбии, тяге к наживе или желании отомстить старому врагу за прошлогодний священный поход. Но грызущиеся меж собою правители и первосвященники зачастую искренне верят в своего бога.
Все так же враждуют Граальский император и патриарх. Все так же патриарх читает проповеди о войне за святую веру. С новой силой разгорается братоубийственная схватка между Сантерином и Арнгендом, чьи знатные семейства связаны вассальной присягой с властителями обоих государств. И в воцарившейся неразберихе на поле брани отцу порой приходится скрещивать меч с собственным сыном.
Коварны интриги богов, но и у них все идет не так уж гладко. История эта совсем не похожа на хорошо смазанный механизм – о нет, скорее, на безумную тарантеллу на вселенской городской площади, где пьяные танцоры постоянно забывают шаги и бродят в беспамятстве, шатаясь и налетая на углы.