– Пауль, чур, тебе водить! – крикнула Альма.
– Только по-честному, а то ты небось подглядываешь! – едва не подпрыгивая от нетерпения, добавил Уве.
– Я не подглядываю, ты, рыжий дурень! Это вы прятаться не умеете!
– Ничего, сейчас так спрячемся – год не сыщешь! – скорчили одинаковые рожицы близнецы Гюнтер и Ганс. – Давай отворачивайся!
– Отворачивайся! – махнул рукой толстяк Петер.
– Ну ла-адно.
Стоило Паулю повернуться, друзья брызнули в стороны – затопотали, быстро удаляясь, легкие шаги, трава зашуршала. А водящий уперся носом в морщинистую дубовую кору и закрыл глаза.
Тили-зонг, тили-ли,
Полетели журавли,
Гадкие, как угорь,
Черные, как уголь.
Прилетят однажды в гости —
От тебя оставят кости.
И вовсе он не подглядывает. Просто он при… при-мет-ли-вый – вот. Да, точно: «лентяй, но приметливый» – это так Кривой Томас говорит, краснодеревщик, который Пауля на учебу взял. Только Паулю не очень-то нравится учиться: вот и сегодня сбежал.
А тут ребята: пошли, мол, в прятки играть! Все интереснее, чем в мастерской у Томаса разбирать деревяшки. Хелена, сестрица, само собой, как узнает, что он отлынивает от учебы, всыплет ему… Подумаешь! Не впервой небось!
Тили-ли, тили-дом,
Есть в реке черный сом,
Под корягой живет,
Ус свой длинный жует.
Кто в реке купаться станет,
Того сом на дно утянет.
Зря они сами всегда одни и те же места выбирают, чтобы прятаться! Тут и дурак запомнит. Рыжий Уве сейчас наверняка к ручью мчится – ему волю дай, он бы в этом ручье жить стал. Под берегом, рядом с молнией битым дубом, прямо среди корней есть пещерка – маленькая, только-только спрятаться-скрючиться. Уве в самой ее глубине под камушком хранит лесу из прочных жилок и крючки. Хорошие крючки, кованые, больших рыб таскать можно – вот Уве и таскает, рыбарь он знатный, весь в отца. Пауль давно его ухоронку нашел, но никому о том не сказал – зачем?
Тили-дом, тили-тис,
За кустом черный лис,
От хвоста до морды
Он чернее черта.
У дороги лис сидит,
За тобою он следит.
Альма – вот хоть на что спорь! – побежала к вырубке: там пней накорчеванных просто умереть сколько, среди них хоть половина шаттенбургских ребят спрятаться может, и еще на половину другой половины место останется.
