1. 1
Лес с секвойями настолько густой, что неба не видно между ветками. Но это хорошо, ведь духота. Пробивались розово-золотистые лучи восходящего солнца, обещая в полдень жару, и нормально выспаться можно будет только в самой чаще леса.
Хотя какой тут сон, когда убегала от меня со всех ног девица лет так двадцати, а может и двадцати пяти. Одним словом, слюна выделилась на морде, и мы не могли поверить своему счастью.
Как вообще ночью выжила в этом лесу?
И зачем самочка убегала от меня, зачем так сильно кричала?
Боялась. Запах страха затмевал аромат моей истинной пары.
Не понравился? Ну, да, не человек, оборотень. Но орать-то так зачем?
Секвойи очень большие деревья. Ярко-зелёные кипарисовые ветки очень высоко. Стволы, словно скрученные канаты золотисто-серого цвета. Мощная корневая система у этих деревьев, под ними мало что росло. Поэтому бегать между секвойями одно удовольствие. Мы и бежали.
Мы – Дикий оборотень, человек застрял в своём хищнике. Афанасий Ведомирович Святобор. Где Афоня – я, Ведомир – мой отец, Святобор – волк, в которого я перекидывался. Так как я мужик сильный, зверь меня в любом случае будет слушаться. Но вот обернуться сразу не получится, даже по воле вот такой прекрасной белокурой нимфы. На полный оборот требовалось время.
Мой хищник нажрался медвежатины и уже хотел пойти спать, как почувствовал её. Самка оказалась человеком, случайно попавшим в мир оборотней.
Ну, мы её и погнали. Играли с ней, то в одну сторону загоняли, то в другую. Хвостом виляли, радовались безмерно. Хрустела под нашими мохнатыми когтистыми лапами высохшая оранжево-кориченая хвоя, мы сминали редкие и совершенно чахлые кусты.
Лес менялся. Секвойи разбавляли сосны.
Ломая мелкие лиственные деревца, пробираясь сквозь папоротник в рост человека, девица, надорвавшая до хрипа своё горло, споткнулась и рухнула на черничник. Отползала в панике от нас.
И в этот момент человек отделился от зверя и стал сам соображать, что к чему.
Я увидел, что у неё голубые глаза, под цвет ягод. Она испачкала одежду и белоснежную кожу. И молочные волосы растрепались, липли к потному красному от бега лицу. Она соблазнительно подкусывала алые губы и дрожала.
Я навис над девушкой чудной красоты. Одежда мне её совсем не нравилась, заботливо со Святобором всё порвали и раскидали по округе, оголив нашу истинную пару.
С такой грудью она могла быть абсолютной дурнушкой, но личико тоже у девицы удалось. И ножки длинные, белые, которыми она брыкалась и пыталась меня пнуть, очень понравились.
М-м-м, какие ножки. Почему без шерсти?
