Волосы его были заплетены во множество тонких косиц по обычаю молодых воинов мсуку, покинувших дома в поисках лучшей доли, и обмазаны красноватой глиной от насекомых, как делали пустившиеся в дальний путь странники. В ушах, бровях и нижней губе блестели на солнце золотые и серебряные кольца. Дышавшее суровостью лицо с массивными надбровьями, тяжелой квадратной челюстью, высокими, резко проступающими скулами и глубоко посаженными голубыми глазами заросло щетиной.
Загривок и шею, покрытые оставшимися после инициации шрамами, распирало от мощи, словно у буйвола мзебе.
Внушительные, толщиной по меньшей мере в три пальца, плиты на груди, украшали багровые росчерки звериных когтей и клыков, свидетельствовавшие об охотничьей доблести. На широкой, как у самца гориллы, спине в такт движениям перекатывались бугры мускулов. Перевитые венами и жгутами мышц руки не уступали ногам взрослого мужчины. Плечи размером с голову ребенка расцвечивали яркие красящие порошки.
Торс без присущего слабым сужения походил на перетянутый веревками тюк. Должно быть, и грозное оружие носорога не пробило бы эту броню.
Единственная одежда – обернутый вокруг пояса, сложенный вчетверо плед из грубой шерсти, служивший также на привале одеялом и тентом, прикрывал до колен ноги, массивностью подобные стволам баобаба, а толщиной сухожилий его корням.
На ремне из кожи большого змея удугму слева крепился меч ядамбвэ с коротким, но широким изогнутым лезвием и рукоятью в виде фигурки Бвамга длиной в локоть. Этим клинком едва ли можно было колоть, трусливо спрятавшись за щитом. По обычаю народа ядамбвэ, оружие должно было сокрушать врагов мощными рубящими ударами, и настолько хорошо их мечи подходили для этого, что могли оставить без ноги и буйвола.
На другом боку перевязь со щитом кимпасу из гибких прутьев, переплетенных шелковыми нитями, с амортизирующей подушечкой и толстыми петлями для захвата. А ниже, в изукрашенном кожаном чехле, длинный обоюдоострый кривой нож бтеве – удобный для вспарывания вражеских животов. Тул из лозы, подвешенный у правого плеча, вмещал дротики из черного дерева сугимби с блестящими стальными наконечниками.
Пестрые повязки мовака с длинной бахромой обматывали колени, так любили делать молодые воины, искавшие драки при любом удобном случае и презирающие трусов с целыми, как у девушек на выданье, зубами и носами.
Прямая и горделивая осанка говорила о независимости и уверенности в себе. На плече, словно приросшая, привычно покоилась раздвоенная жердь с примотанным походным мешком из шкуры антилопы и мехом с питьем. Тело лоснилось от пота, а в ступни покрывала пыль дальних странствий. И железный гвоздь – не то, что колючка— не проткнули бы толстых и твердых, как ослиное копыто, мозолей подошв.
