– Эй, уродка! Какого черта ты тут делаешь?
Я вздрогнула и прибавила шаг.
– Я говорил, чтобы ты не смела ходить по этой аллее?
Позади громко и решительно застучали подошвы грубых тяжелых ботинок.
Глубоко вздохнула. Главное – не сорваться на бег. Не хватало еще, чтобы этот придурок решил, будто я его боюсь.
– Ты глухая, уродка? Проваливай отсюда. Слышишь? Разворачивайся и шуруй через свой вонючий переулок!
Вдох-выдох. Только не злиться, только злиться…
– А ну стой! Стой, тварь!
Я резко остановилась, обернулась. Шагавший вслед за мной парень остановился тоже. Его кулаки были сжаты, а глаза метали молнии.
– Что тебе надо, Торн? – холодно спросила я.
– Ты тупая? – раздраженно ответил он. – Забыла, где находишься? Разве я не говорил, что таким вонючим страшилкам, как ты, нечего делать в моей аллее?
– Я иду домой.
– И что? В этом городе закончились улицы? Вали в обход, дура!
Господи, как он мне надоел. А еще Эсса, Марк, Диана, Кик… Я живу здесь уже пять лет, и все пять лет эти «милые соседи» тянут мои нервы. Уродка, страшилка, дура, тварь…
Впрочем, в том славном захолустье, где наша семья жила прежде, ко мне относились еще хуже. Я, конечно, к такому положению дел привыкла, но как же оно порой утомляет!
– Отстань от меня, Торн. Я не сделала тебе ничего плохого.
Парень криво усмехнулся.
– Если б ты мне что-то сделала, я уже давно свернул бы твою цыплячью шею. И знаешь, Лола, меня бы даже не посадили. Таких уродов надо давить еще в младенчестве. И я не понимаю, почему родители до сих пор не задушили тебя подушкой.
Что ж, Бог видел, я пыталась разрешить конфликт миром.
Сняла очки, потерла глаза. А потом резко подняла голову и поймала взгляд Торна своим взглядом. Парень тут же поперхнулся воздухом, побледнел.
– Значит так, – по-прежнему спокойно произнесла я. – Я хожу и буду ходить там, где захочу и когда захочу. Ты же с этой самой минуты оставишь меня в покое. И проследишь, чтобы твои друзья и подруги не приближались ко мне ближе, чем на десять метров. Понял?
Взгляд Торна стал пустым, как бездонная пропасть.
– Понял, – ответил он тихим бесцветным голосом.
– Вот и хорошо. Теперь отправляйся домой. И забудь о нашей встрече.
Сосед послушно развернулся и потопал по дорожке обратно.
Некоторое время я молча смотрела ему в след.
За что они так меня ненавидят? Я веду себя вежливо, ни с кем не ссорюсь, никому не делаю гадостей. Наоборот, держусь тихо и, если меня о чем-нибудь просят (что, к слову бывает очень редко), никогда не отказываю в помощи.
Впрочем, людям свойственно ненавидеть все, что вызывает у них непонимание и страх. Те же, кто находятся рядом со мной, эти чувства испытывают систематически. У особо чувствительных пресловутые ощущения и вовсе зашкаливают.
