Эта повесть была написана в конце девяностых годов прошлого века и на долгое время оказалась заброшенной. Когда я собрался реанимировать «Струнника», то поначалу хотел его «осовременить», перенести действие сюжета в наши дни, ведь кое-кого из читателей может удивить, что герои повести не пользуются мобильной связью, интернетом, пишут письма на бумаге, да порой и ведут себя несколько странно. Но, взявшись за редактирование, я быстро понял, что в современных реалиях замысел повести не сработает так, как мне это виделось, ведь за прошедшие почти двадцать лет с момента ее написания мир – в частности, на постсоветском пространстве – разительно изменился. Кто в сознательном возрасте пережил девяностые, тот понимает, о чем я говорю, и помнит, как приходили в упадок и закрывались предприятия, как оказался никому не нужным космос, как дети мечтали стать не космонавтами, а бандитами, а настоящие бандиты не только почти безнаказанно убивали и грабили, но стали рваться во власть, что у них зачастую вполне получалось.
«Осовременить» повесть значило бы переписать ее практически заново, чего мне не хотелось делать еще и потому, что после нескольких «пробных» рассказов – это мое первое относительно крупное произведение, и мне стало его по-отечески жалко. Поэтому я произвел лишь «косметический ремонт» и рискнул представить «Струнника» на суд современного читателя таким, как он и был задуман.
Если где-то в глухой неспокойной ночи
Ты споткнулся и ходишь по краю —
Не таись, не молчи, до меня докричи —
Я твой голос услышу, узнаю.
В. С. Высоцкий.
Ветер был не по-ноябрьски зимним. Над пустырем с катакомбами «замороженного» фундамента носилась колючая, злая поземка. Уже начинались сумерки, и в нескольких окнах стоявших неподалеку девятиэтажек зажегся свет.
Тузик тоскливо смотрел на эти окна, словно завидуя сидящим в тепле собакам и людям, а может, вспоминал то далекое собачье счастье, когда и сам жил где-то там, в одной из этих теплых, вкусно пахнущих квартир.
Все это было в прошлом. Дальнейшая жизнь Тузика не задалась: надоевший «дворянин»-переросток был выброшен на улицу и, как многие прочие, пытался отыскать хоть какое-то место на задворках жестокого мира. Найденный в лабиринтах заброшенного фундамента старый посылочный ящик пусть и был несколько тесен, вполне подходил на роль подобного места хотя бы на время. По крайней мере не дуло. Вот только раздражала торчавшая рядышком и непонятно пахнущая штуковина, размером чуть меньше, чем Тузиков ящик и, скорее всего, из него же и вынутая. Штуковина имела несколько маленьких моргающих огоньков и порой неприятно попискивала. Однако ничем более она не нарушала собачьего уединения и потому была великодушно проигнорирована.
