И Громовержцу – богу Перуну,
Богу битв и борьбы говорили:
«Ты, оживляющий явленное,
не прекращай колеса вращать!
Ты, кто вел нас стезею правой
к битве и тризне великой!»
О те, что пали в бою,
те, которые шли, вечно живите вы
в войске Перуновом!
«Велесова книга»
Велика территория Древней Руси. Земли, подвластные великому князю Киевскому, протянулись с севера на юг, от Студеного моря до Дикого поля, где еще недавно полноправным хозяином и господином властвовал на золотом троне каган, правитель Хазарии. Суровая в северных районах с быстрыми холодными реками, хмурыми сумрачно-зелеными хвойными лесами, застывшими в извечном покое с бездонными топями болот, скрываемых обманчиво-веселыми травяными окнами трясин, она мягкая и привлекательная для жизни на юге, где леса хоть и густы, но зелень светлая, ласкающая глаз, а чаши озер имеют цвет летнего неба. Да, болота на ней тоже имеют место быть и даже в большом количестве, но нет в них, – безысходности болотной ржавчины севера. Реки, текущие по южным землям, неторопливы, их сабельные изгибы, плавны, а песчаные берега выбелены горячим южным солнцем.
Жизнь державы протекает как бы сама по себе в веками сложившемся русле родовых обычаев, взаимодействуя с князьями и наместниками их, по законам Киевской Правды, да по величине уплаты дани или налогов в полюдье. Воля богов в судном поединке отмечает победой невинного. Рабство у русичей в эту пору как такового нет, кажется, живи и радуйся раскладу привычной жизни. Но пограничье на то и пограничье. Неспокойные соседи в начале каждого лета приходят из степи в набег, грабят селища, угоняя скот и людей, а собираясь в большие ватаги – подстерегают судовые караваны на порогах приграничных рек. Давая отпор печенегам, дружины русов отгоняют их в степь, поблуждав по степным балкам и солончакам, возвращаются обратно. Так происходит из года в год.
В этом году лед на реке сошел рано. Солнце подсушило землю, обогрев ее, почки на лиственных деревьях поднабухли, а у корней проклюнулись иглы зеленой травы. Кое-где в густых лесах еще сохранились остатки посеревшего снега.
Ясным весенним утром, на пятачок затерянной в густом лесу маленькой поляны, выехал всадник. По натоптанной людскими ногами тропинке он неспешно порысил на немолодой низкорослой коняшке к бревенчатой избенке, большая часть крыши которой была укрыта лапами растущей по соседству огромной сосны, отчего издали сам домишко смотрелся игрушечным. Услыхав звук копыт, на порожек избушки вышла старая седая, но ухоженная женщина, одетая в длинную рубаху с вышитой поневой на поясе и телогрейку без рукавов. Она приложила ладонь к бровям, вглядываясь против солнца, кто пожаловал к ее порогу.
