Пролог
Тишина.
Она была совершенной, беззвучной и всепоглощающей, какой не бывает в мирах, где дышит воздух и бьются сердца. Это была тишина небытия, финальный аккорд, поставленный в конце симфонии, которую он когда-то называл своей жизнью.
Последнее, что он помнил – ослепительную вспышку боли, разрывающую сознание на атомы. Автомобиль, визг тормозов, хруст металла и стекла. Адреналин, сменившийся ледяным штилем приближающейся смерти.
И вот теперь – ничего.
«Так вот каково это», – промелькнула последняя, ленивая мысль в том, что когда-то было его разумом. «Конец. Скучно.»
Но Вселенная, как оказалось, обладала извращенным чувством юмора.
Беззвучный вакуум небытия дрогнул. Его не увидеть и не услышать – это было ощущение на уровне квантов, составлявших его распавшееся «Я». Кто-то… что-то… ворочалось в тканях реальности. Гигантское, спящее, бесконечно древнее.
И оно сквозь сон почуяло крошечную, чужеродную песчинку, застрявшую в складках мироздания. Песчинку по имени Бландинг.
Оно не проснулось. Оно лишь повернулось на свой непостижимый бок, и ему приснился сон. Сон о падении звезды, о трещине в фундаменте мира.
А для Бландинга небытие взорвалось.
Не светом, не звуком. Информацией. Ощущением чудовищного, неконтролируемого падения сквозь слои чего-то, что не было пространством. Мимо пейзажей из сгустков чистой математики, мимо плачущих туманностей, чьи слезы были законами физики, мимо скелетов цивилизаций, давно забывших, что такое время.
Он не видел этого. Он был этим. И это было больно. Больнее, чем умирать.
Его разум, его «Я», растянулось в тонкую нить, готовую порваться в любую секунду. Он пытался цепляться за обрывки воспоминаний: лицо дочери, вкус утреннего кофе, тяжесть пистолета в руке. Но они ускользали, как вода сквозь пальцы, растворяясь в безумном калейдоскопе падения.
«Стой! Хватит! Я… Я…»
Он не знал, кто он. Он был всем и ничем. Процессом. Ошибкой.
И в самый пик этого хаоса, когда его сознание уже готово было сдаться и раствориться навсегда, он пролетел сквозь нее.
Сквозь Раной.
Она висела в самой ткани мультивселенной – гниющая, пульсирующая рана, извергающая в окружающие реальности не энергию, а чистую, безумную парадоксальность. Она была последствием падения чего-то ужасного, шрамом, который никогда не заживет. И она была источником того самого «эфира», что пронизывал один конкретный, ничем не примечательный слой мироздания.
Его тонкая нить сознания пролетела сквозь Раной, как игла сквозь огонь. И в этот миг что-то случилось. Чужеродная энергия Раны, ее абсурдная, не подчиняющаяся законам природа, вступила в реакцию с квантовым следом его земного сознания. Она не уничтожила его. Она… наклеймила. Наделила свойством, которым не обладал ни один житель того мира, куда он падал.
