Потолок над креслом был зеркальным, и, запрокинув голову, я мог увидеть самого себя. Меня опоясали ремнями, опутали датчиками, нацелили на височные доли мозга конусы волновых излучателей. Они выглядели неприятнее всего – длинные, с отогнутыми кабель-вводами, похожие на старинные дуэльные пистолеты. Странное это оружие, дуэльные пистолеты, единственное, которое применялось не для защиты, а только для убийства. Пусть даже и узаконенного…
Я опустил взгляд. И увидел, как за небьющимся стеклом считывающего устройства закружились радужные информ-диски, как замигали на щите компьютера индикаторы и поползли вверх стрелки потребляемой мощности.
За стеной загудели генераторы, а «пистолеты» у висков издали тонкий режущий звук. На концах их, бросая на лицо красные отсветы, задрожали огоньки. Я закрыл глаза. И почувствовал, как едкой пороховой пылью, липким от крови песком, зазубренной сталью клинков, отравленной сладостью фосгена поползло в мой мозг запретное умение.
Умение убивать.
– Уступить их требованиям мы не можем, – сказал капитан. – Опустившийся на планету корабль будет, несомненно, захвачен, а мы разделим участь своих товарищей. Так что остается, по сути, два выхода. Либо бросить Макса и Элис, либо…
Капитан обвел нас взглядом – всех семерых, оставшихся на корабле, и удовлетворенно кивнул:
– Я так и думал. Тогда нам потребуется помощь специалиста.
Вздрогнули все. Даже у Бориса исчезла с лица улыбка, а Танаки непроизвольно покосился на приборы. Вот, мол, моя специальность, куда ты без кибернетика, капитан…
– Возможно, кто-нибудь примет матрицу добровольно?
Я плотнее сжал губы, чтобы сквозь них не выскользнуло ни звука. Что ж, специалист так специалист. Пусть идет Борис – он врач, а там… или Дитмар, они с Максом…
Семь пар глаз смотрели на меня. Семеро, вместе с капитаном, ждали моего ответа. И еще двое ждали его, даже не подозревая о прозвучавшем вопросе, далеко-далеко от корабля, от его надежных стен и сильных машин, в каменных подземельях главного города планеты Тайк.
Почему именно я? Я обвел ребят взглядом. И увидел… нет, наоборот.
Не увидел в их взглядах и тени сомнения. Почему я?
– Разрешите мне, капитан.
Это мой голос. И мои слова.
– Конечно, Виктор.
Радужные разводы по прозрачной поверхности диска, комариное пение излучателей. Там, за стеклом, запрессованная в пластик, превращенная в субмолекулярные изменения вещества, – память всех войн Земли. Там дерутся у костра кроманьонцы и каменные топоры взлетают над косматыми головами.
Там штурмует Альпы Суворов и ведет корабли к Трафальгару Нельсон. Там сбрасывают в море самураев американские десантники и разрывает кольцо блокады Ленинград.
