Кульминация. Ее пьеса, наконец, подошла к кульминации. От этого дрожали руки, а в груди – там, где у всех была душа, а у нее лишь пустота – жужжали пчелы, считывающие ее нетерпение.
Как же долго она ждала этого. Прописывала реплики, направляла персонажей, вела их по дороге, предрешая судьбу каждого…
Мойра уткнулась носом в зеркало, сквозь которое наблюдала за одним из своих персонажей. Она помнила эту душу. Помнила, как двадцать два года назад выбрала ее, чтобы написать судьбу той, кто сожжет столицу их прекрасной страны. Флоренс Максвелл тогда еще даже не подозревала, сколько боли и невзгод уготовила для нее режиссер судеб.
Весь мир – ее пьеса. А мы – ее актеры…
– Давай, солнышко! У-у! Сейчас твое дитя погибнет… А потом!.. Потом!.. – Мойра подпрыгнула, не в силах сдержать возбуждение. Пальцы обхватили витую раму зеркала, глаза блестели в тусклом свете. – Моя лучшая задумка! Такая драма! Такая… Ну!
Флоренс Максвелл провела рукой по горячему лбу малыша, едва сдерживая рыдания. Обычная стихийница воды, которая тихо работала в теплице недалеко от особняка королевской семьи, не лезла в политику, не высказывалась против власти, что не могла обеспечить стране безопасность от пустот, и сама не поняла, как оказалась втянута в эту страшную историю.
Три дня назад Флоренс еще верила, что это просто болезнь, давала Бену жаропонижающие, но надежда рухнула, когда муж пришел с вестью, что пора готовиться к похоронам. Флоренс кричала, била посуду и зеркала, не понимая, почему Джейсон так легко сдался, почему пытался отобрать у нее ребенка, все твердя, что они не должны на это смотреть.
– Николас – бог нашего леса – передал весть от Уайтов. Фло, родная, это сделала королева! Она прокляла Бена. Но так надо! Надо, понимаешь? Нам выпала честь спасти страну. Бен умрет, но его душа – это дар Хаосу! И Хаос дарует нашей королеве силу, что поможет избавить нас от пустот.
– У них две дочери, между прочим! Вот их бы в жертву и приносили! Почему наш Бен? Почему мы?
Флоренс осела на пол, вода поднялась из чашек, ваз и даже выползла, словно змея, из крана, заполняя комнату пузырями. Метка на запястье правой руки горела, а голубые волосы трепыхал ветер, что поселился в их квартирке, едва стихия Флоренс взбесилась, считывая ее гнев. Джейсон положил руки на ее плечи, тяжело вздохнул.
– Николас готов забрать его сейчас. Уже ничего не изменить. Так решила судьба.
Судьба… так решила мойра, что наблюдала за этой сценой, едва дыша. Попкорн падал на стеклянный пол, а зеркало, сквозь которое она следила за сценой, что являлась поворотной в ее пьесе, запотевало от дыхания – так близко она сидела.
