1
В аптеке я купил новую зубную щётку и кокаин. Это было утром – холодным, дождливым. («Утро туманное, утро седое», – пело аптечное радио незнакомым древним голосом. Голос падал, как капли сырости, откуда-то сверху на прилавок и маленькую отрешённую женщину в сером халате, на котором неожиданно ярко блеснул значок Лиги Снайперов.) А в шестом часу, пройдя блокпост, я шёл по Литейному мосту, и погода казалась прекрасной. Город мерцал в рассеянном свете апреля, вода блестела, небо становилось все прозрачнее, воздух – чище. Чистоту и покой можно было есть большой красивой ложкой, серебряной-пресеребряной. Всё, что вырастало впереди, слева и справа – дома тихой набережной, перламутровая стрелка Васильевского острова, – словно улыбалось со сдержанной радостью, растворяя в одной сияющей чаше жемчуг воздуха, архитектуры, воды.
На уходящих в воду гранитных ступенях кто-то оставил, намереваясь вскоре вернуться, складное деревянное кресло. На кресле лежала книга. Вещи терпеливо ждали своего владельца. Я повернул направо.
На парапете, лицом к воде, свесив ноги, сидел маленький мальчик в вязаной шапке с козырьком и аккуратном бушлатике. Его придерживала дама в просторном сером пальто. Её светлые длинные волосы были распущены.
– Мама, а кто там, за рекой?
– Никого, котёнок. Волки и медведи.
Я остановился послушать.
– Разве волки и медведи не в зоопарке?
– Там такие, которые бегают сами по себе.
Ребёнок задумался.
– А кто их кормит?
– Они сами.
Мальчик недоверчиво засмеялся.
– Как же они это делают? В зоопарке им дедушка привозит еду в тележке. Как они сами будут возить и класть в миски?
Мама тоже задумалась.
– Они едят друг друга.
– Сырыми? – спросил мальчик в ужасе.
– Не думай об этом.
– Там не волки и медведи, а такие же люди, как ты, – сказал я.
Мальчик ойкнул. Дама обернулась. У неё было уверенное, приветливое, милое лицо. Почти у всех богатых такие лица. Совсем молодая женщина посмотрела на меня укоризненно, потом – с тревогой. Она дёрнула головой, выискивая городового. Чтобы успокоить её, я снял тёмные очки. Увидев мои глаза, она смущённо закусила губу, опустила голову. Потом нерешительно сняла сына с парапета. Очень похожий на неё мальчик смотрел на меня без испуга, со спокойным любопытством приручённого зверька. Такой взгляд был у белок в Летнем саду. Взрослые кормили их фисташками, а дети – выковырянными из шоколадок орехами, и никто никогда не обижал на памяти пяти человеческих поколений.
– Пойдем, Котик, нам пора к обеду.
Он послушно дал ей руку. Его ясные глаза и ясные пуговицы отразили мою улыбку. Когда они уходили, держась за руки, их фигурки растворил неожиданный и быстрый, как молния, солнечный луч.
