Семь лет прошло, а я все еще тебя люблю.
Извини. Глупо начинать рассказ с этих слов – почти так же глупо, как смотреть фильм с финальных титров, минуя начало, развитие, ударные моменты.
Лица актеров – по памяти, и к черту грим!
Капрал: Америго да Корсо.
Старший сержант: Франко Соренте.
Сержант: Рауль Моралес.
Рени, Рени, Рени…
В роли мертвого лейтенанта Рамиреса – мертвый лейтенант Рамирес.
– Сержант Соренте, – доложился я. – Прибыл на военный совет.
– А где лейтенант?
– В заречном квартале, – пояснил я любезно. – Чем занят? Лейтенант украшает собой дерево. Лицо у него почернело, язык – вывалился. Хотите знать что-нибудь еще?
– Что… что случилось?
– Он мертв. Его повесили, если быть точным.
– Как?
– За шею, полковник. Веревка пережимает дыхательное горло и человек умирает. Очень просто. Как говорили в старину: вас повесят, и вы будете висеть до тех пор, пока не умрете, не умрете, не умрете…
– Сержант!
– Полковник.
– Ваши шутки неуместны… и оскорбительны! Рамирес был хорошим офицером.
– Он был идиотом. Только идиот отправится за реку без охраны.
– В одиночку?!
– Хуже, полковник. Он взял с собой капрала Денсини и рядового Гомеса. Их повесили веткой ниже. Жаны уважают субординацию. Хорошее рождество – правда, сэр? Вы же англичанин, у вас принято уважать традиции. Жаны, за неимением ели, обошлись ясенем… или тополем? Простите, полковник. Я плохо разбираюсь в лиственных породах.
– …мы окружены, – подвел итог начальник штаба.
– Сержант, а как вы оцениваете обстановку?
Я скривил губы. Военный совет, мать вашу! Мы действительно в отчаянном положении, раз армейцев интересует мнение какого-то миротворца.
– Хватит играть в молчанку, сержант, – раздраженно сказал Джанелли. – Мы можем победить? Ответьте как специалист – вас же этому учили.
– Хорошо. Я отвечу. Вы знакомы с тактикой партизанской войны? – я оглядел присутствующих, – Вижу, что нет. Существует единственный способ победить гверилью – один единственный. Это в наших силах. Но, боюсь, он вам не понравится.
– Что за способ?
– Лишить партизан базы.
– Продовольствия, оружия? Денег?
Я помолчал.
– Людей, – сказал наконец. – Все остальное – мишура, следствие… Без населения, поддерживающего партизан, последние обречены.
– И что вы предлагаете?
– Я не предлагаю. Я констатирую факт. Наш путь к победе называется неприятно. Очень неприятно. А выглядит и того хуже.
– Геноцид, – тихо обронил О'Коннор. На него стали оборачиваться – артиллерист сидел бледный, ладони стиснули кружку. – Это же так просто… этот псих говорит о геноциде. Так просто…
Конец ознакомительного фрагмента.
