Лёва проснулся от солнечного света, проникающего сквозь белое, прихваченное льдом, полупрозрачное и полукруглое оконное стекло.
Наступило 1 января. Впереди два дня, свободных от работы.
Ему, можно сказать, повезло.
После института получил направление в один из старинных тихих городков, нетронутых войной и сохранивших дореволюционные купеческие двух и трёхэтажные дома из белого и красного кирпича. Именно в таких местах и таких зданиях принято было размещать самые интересные Проектные бюро и НИИ, избегающие пристального внимания чужих глаз.
А посмотреть было на что.
Особняки, не похожие один на другой, красовались друг перед другом, выстроившись по обеим сторонам главной городской улицы. Арочные окна с затейливой лепниной и фальшивыми балюстрадами. Каждый балкон непременно поддерживали две симметрично расположенные женские фигуры – кариатиды, обнажённые по пояс. С одинаковым и бессмысленным выражением лица. В отличие от зданий – со своей индивидуальной историей.
Дом, в котором Лев снимал квартиру не отличался этим от других.
Как рассказывала хозяйка, первой и единственной домовладелицей являлась дочь купца Никиты Сысоева. До революции она держала кошачий приют. Наверное, многие не знают, но в те времена не было беспризорных кошек. По крайней мере – в таком количестве, как сейчас. По словам её прабабушки – тогда даже таблички на домах крепили: «Обращайтесь сострадательно к животным! Блажен иже и скоты милует».
Когда большевики взяли власть, в приюте произошла какая-то ужасная история, суть он не запомнил, но, как говорят, с тех пор Никитична незримо покровительствует дому, и благодаря этому он дожил до наших дней в относительной сохранности. Конечно, от первоначальной конструкции остались только стены, этажные перекрытия и крыша, но, как говорится, пока стоят стены – стоит дом.
Не известно, почему он вспомнил об этой легенде, хотя, когда в выходной день просыпаешься поздно в тёплой постели и лень нашептывает, – полежи ещё немножко, ведь сегодня никуда не надо спешить, – в голове рождаются самые необычные воспоминания.
Как бы то ни было, а вставать придётся, – с лёгким сожалением подумал Лёва.
На кухонном столе стояла винная бутылка, фужер и две тарелки. На одной из них лежал недоеденный с прошлого года кусочек сыра. Лев перевернул бутылку над фужером. Из неё упало несколько капель. Он набрал воды в чайник и поставил его на плиту.
Покончив с утренними процедурами, заварил чай, намазал джем на булку и стал ждать, пока кипяток остынет.
В дверь позвонили. Выглянув в глазок, Лёва увидел соседку по подъезду, тетю Варю, пожилую женщину, живущую этажом ниже. В домашнем халате, с большим серым котом, едва умещавшимся у неё на руках. Его хвост свисал как конец тяжелого каната. Тётя Варя была подругой хозяйки квартиры и раз или два захаживала поболтать за кружкой чая и угостить Лёву пирожками с мясом и капустой.
