Город Седент не был каким-то особенно большим. В нем проживали не больше трех миллионов человек, что даже по меркам захолустных баронств регионов Красного Феникса и Белого Дракона считалось едва отличимым от крупного поселка.
Всего несколько центральных проспектов, пронзавших единственную городскую площадь лучами шестигранной звезды.
Множество улочек, проулков, запутанный лабиринт нагромождения одноэтажных и двухэтажных домов.
Лавки, небольшие магазины, таверны и гостиницы. Квартал богатеев – зажиточных купцов, или мало-мальски способных лекарей, или артефакторов.
Районы бедняков – трущобы, в которых и шага нельзя было ступить, чтобы не почувствовать на своей спине взгляда кинжально-острых, голодных до чужих денег и имущества взглядов.
Самый обычный город, служивший центром жизни для окрестных земледельческих и охотничьих общин.
Его губернатор – единственный на всю округу истинный адепт. Пожилой, всем довольный муж, находивший покой рядом со своей очередной молодой женой и бесчисленным потомством, которое ему давали все новые и новые молодые жены.
Как шутили в тавернах, возраст жены губернатора Седента оставался неизменным – чего не скажешь о самой жене. Он их менял, кажется, едва ли не каждый год.
Но город жил спокойной, сытой жизнью. Чиновники воровали не так много, чтобы народ поднимал восстание. Налоги были не столь высокими, чтобы душить население своим наличием.
Самый простой город. С самой обычной каменно-деревянной архитектурой, песчаными дорогами, разбитыми тротуарами, пропахший одновременно чаем, овощами, навозом и пылью.
Даже дворец губернатора, стоявший неподалеку от центральной площади, был таким же обычным.
Так что в этом царстве обыденности, располагавшемся на землях посреди двух огромных регионов, было довольно странно видеть весьма оживленную публику в таверне “Ершистый кот”.
Невысокое здание, по форме напоминавшее пузатый бочонок браги; на первом этаже гудел народ. Он пил, ел и веселился. Овальный формы зал был битком забит людьми.
Мужчины и женщины всех возрастов. Они вместе с бардами, игравшими на сцене, до хрипоты горланили песни и звенели чарками.
Густав, смотревший на все это от барной стойки, был весьма озадачен происходящим.
Вот уже на протяжении сорока лет он путешествовал по бескрайним просторам земель, слишком бедных или незначительных, чтобы прельщать Белого Дракона или Красного Феникса.
По размерам, пожалуй, они даже превосходили сами эти два, вместе взятых, региона.