Канцелярская
Не везло Григорию, ой как не везло. Человек, к которому он был приставлен, все обходил и обходил его ловушки. Ни одного словечечка, черта поминающего. Григорий даже специально накормил голубей толченым горохом, ан-нет, Человек все равно увернулся. Потом чуть не подрался с рыжим котом Сократом – тот никак не хотел воровать рыбину, что Человек нёс с рынка:
– Гриша, отстань от меня, по-хорошему прошу, – с характерным урчанием отбивался кот, – У меня от рыбы кишки крутит, да кости застревают, иди попроси Валерия лучше!
– Валерий сейчас в другой микрорайон усвистал, налаживает амурные дела с трёхцветной Анфиской! – скулил черт, – Сократушка, выручай, меня начальство отправит на крайний север – моржей за усы дергать! – Григорий даже всхлипнул для пущей убедительности.
– Не надо мне того, повторяю тебе ещё раз! Все, я пошёл телевизор смотреть, там сейчас про орнитологов и их наблюдения передача идёт, а знаешь какие птицы пошли ушлые?! Мне нужно информироваться!
Сократ резко махнул толстенным хвостом и прыгнул на оконную раму, потом в форточку и был таков. Григорий не смог совладать с нервами и подослал к котяре 77 отборных блохи, что были у него в должниках ещё с прошлого месяца. Кот сразу понял кто генерал этой кусачей армии и злобно шипел из-за занавески, но подходить к Григорию опасался – мало ли ещё чего удумает.
**
Григорий был семнадцатым чертом в канцелярии – не сказать, что последним, но завершающим. Руководство уже пригрозило ему отсылкой на север, ежели не учинит Человеку серьёзной трудности. А Человек, как чуял, все никак не попадался.
Вообще, его, Григория, Человек был не так уж и плох – за что к нему приставили черта, было непонятно. Определенно для статистики. Приставили и приставили – работа же. Только вот Гриша уже начал нервничать, а когда он нервничал, то рожки его начинали искриться, а хвост вообще линял. Чего ещё не хватало Григорию – и так в хвосте, да ещё и сам тот хвост куцый.
Дёрнув себя за мохнатое ухо, черт мгновенно очутился у себя в рабочем кабинете. Правда, делил он его ещё с шестью чертями, но зато место выбил себе самое что ни на есть лучшее – у окна рядом с фикусом.
Фикус был еще одной неприятностью Гриши. Растение невзлюбило Григория сразу и всё норовило посыпать его листьями, или невзначай могло подкинуть ему земли за шиворот, ну или же совсем переходя границы допустимого – цепляло черта ветками за рога. А они у Григория были чувствительные.
Черт честно терпел выходки фикуса, но в минуты особой нервозности мог и больно ущипнуть за выступающий корень. Тогда фикус принимал оскорбленный вид и разворачивал крону прочь от Григория.