Почти двадцать лет назад
Привидения замка Вейнберг любили солнце.
Ноябрь не часто баловал жителей юго-востока Империи безоблачными днями. Но сегодня солнечные лучи наполняли призраков золотистым мерцанием. Обычно бледные, полупрозрачные, сейчас бывшие владельцы древнего замка как будто светились изнутри.
Или дело было не в солнце?
В любой другой день Елена Лунина, урожденная фон Риттенхофф, не преминула бы напомнить покойной родне мужа о приличиях. Смерть не отменяет правил хорошего тона. Призракам положено сидеть в склепе и являться по зову живых, а не греться на солнышке. Кто-нибудь из них непременно ответил бы колкостью – скверный характер старые господа Лунины пронесли и через гроб, получилась бы неуместная перепалка…
Елена глубоко вздохнула, сдерживая рыдания.
Сейчас не до призраков. Молчат – и спасибо. На разговоры с мертвыми не было сил.
Елена подошла к окну. Глаза мгновенно начали слезиться от яркого солнечного света, но оборачиваться не хотелось.
Она замерла, глядя на пологий склон, поросший жестким кустарником. До боли в пальцах сжала жесткую ткань портьеры и снова беззвучно вздохнула. Елена смотрела в окно так, будто хотела запомнить этот не по-осеннему теплый день до мелочей. Рассмотреть каждую пожухлую травинку, блеск лужи на подъезде к мосту через осыпавшийся ров, чудом не облетевшие зеленые листья небольшого клена, выросшего на просевшей от времени стене…
Над деревней у подножия холма поднимался дым из печных труб. Груженая дровами подвода медленно ехала к замковым воротам, мужик на облучке ослабил поводья, стянул шапку, тряхнул слипшимися в сосульки волосами и довольно сощурился на полупрозрачные облака.
Елена зажмурилась, сморгнула слезинку и обернулась.
Солнечный свет безжалостно выставлял напоказ потрескавшийся паркет, ветхую ткань обивки кресел, паутину в углу за изразцовой печью и облупившуюся позолоту на столбах балдахина огромной кровати.
На высоких подушках лежала женщина. Ее мертвенно-бледное лицо казалось заготовкой для мраморного надгробия, зачем-то уложенного в постель и укрытого мягким одеялом.
Надгробиям место в склепе. С призраками… Вот они, стоят у изголовья, скорбно опустили глаза.
Елена подошла, сдвинула одеяло и присела на край. Осторожно погладила умирающую по блестящим, пшеничного цвета волосам.
Женщина на кровати с видимым усилием открыла глаза.
– Смотри, Лизанька, какое сегодня солнце, – улыбнулась Елена, – будто в мае.
Елизавета в ответ поморщилась.
– Слепит… Но Бог с ним, пусть. Чувствую, времени у меня почти не осталось… Холодно. Знаю, здесь натоплено, но все равно… Мерзну. Это конец, подружка… – Елизавета как будто опомнилась и спросила уже тверже: – Брат скоро приедет?
