Ноги наконец коснулись твердой поверхности. После трех дней пребывания в космосе это показалось благодатью. Мышцы все ещё были слабы. Непривычно тянуло к земле снаряжение в рюкзаке, тяжелая военная обувь и даже, казалось бы, вполне привычный для офицера, автомат, перекинутый через плечо. Учёные не ошиблись – да и не назвать их было бы иначе учеными, – гравитация на планете присутствовала и не слабая. Данные также подтверждали и присутствие подходящего для дыхания состава воздуха, а потому кислородная маска, нетронутая, покоилась на бедре, прикрепленная к поясу.
Я вдохнул полной грудью – лёгкие наполнились холодной свежестью – и, подобно только прозревшему котёнку, завертел головой. Отряд, вновь привыкая ступать по земле, в темпе покидал корабль, необъятной глыбой возвышавшийся над ледяной пустынней, на поверхность которой мы приземлились. Командир, двое геологов и один лингвист, представлявшие главную ценность для экспедиции и два офицера, включая меня, младшего офицера Джей-Эн, готовились провести длинную неделю на Селесте-7, пустынной планете, с которой астрофизики каким-то невероятным образом получили сигналы, ставшие главной причиной сегодняшнего нашего вторжения. До возвращения отряда на корабле оставались лишь инженеры и капитан, и я неимоверно им завидовал.
Члены экипажа переговаривались, шумели снаряжением, шаркали зубастыми подошвами об лед, корабль кряхтел, пыхтел двигателями, о сталь его обшивки, встречая неожиданную преграду на своём пути, бился ветер, но никакие звуки не могли заглушить звенящую тишину, которой нас встречала безжизненная планета.
Я вгляделся в мертвый горизонт, и чем дольше смотрел, тем явственнее ощущал ползущую к сердцу тревогу. Вокруг не было ничего, но, я чувствовал всем естеством, что-то нас поджидало.
– Первый межгалактический?
Бодрый голос принадлежал старшему офицеру, которая поравнялась со мной, широкой ладонью хлопнув по плечу. С отрезвляющим ударом, вернувшись в этот мир, я вспомнил и имя женщины – Ви-Эс. Просила друзей называть её Ви, однако я сомневался в том, что могу записать себя в этот, уверен, длинный список.
На щеках женщины играл здоровый румянец, на её губах – улыбка. Выглядела она не иначе как турист на отдыхе в горах на свежем воздухе. Ни тени страха или сомнения на начинавшем покрываться возрастными морщинками лице.
– Первый, мэм, – кивнул я. – Первый полет по окончании курса академии, мэм.
Старший офицер округлила глаза и, секундой погодя, зашлась низким хохотом. Я, как подобает, попытался хотя-бы хихикнуть в ответ, но никак не получалось.
