Санчо-Пансо для Дон-Кихота Полярного читать онлайн

О книге

Автор:

Жанры:

Издано в 2021 году.

У нас нет данных о номере издания

Аннотация

Вся эта повесть в сущности сведена к одному единственному высказыванию Анны Васильевны: «Если бы с ним (с Колчаком) поговорили, он пошёл бы служить в Красную армию.» О ее неосторожных словах немедленно донесли, кстати, куда положено, благо недалеко было за ней ходить и ее строго наказывать: она как раз тогда в очередной раз отбывала лагерный срок за несчастье быть любимой женщиной главного врага Советской власти…

А вдруг с ним действительно поговорили, вот случилось такое на самом деле!

И чекист Самуил Чудновский утром седьмого февраля 1920-го в ответ на прямой вопрос Тимирёвой: «Расстрелян?» – не пытался неумело соврать, а сказал чистую правду: «Его увезли! Честное слово коммуниста!»

И каким он вообще-то был, этот главный враг? Вот просто по-человечески…

По-домашнему… Близко-близёхонько, вплотную… Один талантливый историк вымолвил как-то обезоруживающе: Под каждым могильным камнем лежит Вселенная.

Что за Вселенная была в том, от которого и могилы-то не осталось, но Гражданская война над именем его не затихает..? Вот только скажешь: «адмирал Колчак» – и сразу политические страсти вскипают тем самым девятым валом.

Знаете..?

А долой все наносное, все после смертное, бронзу превозносящих и плевки проклинающих. Поглядим, что останется. Вот он, Александр Васильевич Колчак- в домашних тапочках на босу ногу. И халат на нем. Такой модный, с витыми шнурами, с кисточками… Ему именно такой бы понравился, он красивые вещи любил очень.

И слово ему самому.

И тем, которые знали его вплотную.

В повести почти нет вымышленных лиц, кстати. А вот стихи – современные, принадлежат Сибирскому барду Андрею Земскову. Под его песни и слушала я, что они говорят мне, и Александр Васильевич, и Анна Васильевна, и Самуил Гедальевич…

Анна Ткач - Санчо-Пансо для Дон-Кихота Полярного


© Анна Ткач, 2016

Пролог. Сказка о Драконе

Белый снежный пожар ночной сине-чёрной кровищей сочился. Спустя время багровыми струпьями брался на утренях. Сусальным обманчивым золотом в зеленоватый отлив откупиться пытался днём…

Веры обману не было. Как и уступы изнеможению. Голосили дыхания надорванными гармонями, кашли бухали колунами или трещали как позабытый подарочный коленкор, слюна из натужно раззявленных ртов обмерзала второй бородою. Жеребячьей поповской породе не выдумать сказки подобной: толпа Егориев, и все на поганого змия, на чудо-юдо морское-заморское, на разорителя, на погубителя, так ему распротак, пришлецу носоклювому! Не по иконному, известно. Ни кольчуги на богатырях, ни шлема, ни красных сапожек с зазвонистыми точеными каблуками, ни плаща княжеского багряного, не обессудьте уж. Пимы латаные да шубейки обтерханнные. Залоснившиеся от небережной и длительной носки без переменки, прожженные у торопливых, подчас и без охотницкой нодьи-сугревки, бестолковых, словом одним, костров.

И заместо копья чудотворного – только правда святая в душе. О хорошей жизни правда… Она, она лишь, правда весенняя, красное солнышко, подсобила змия лютого скрасть, подсобила капкан на змеиную душу насторожить, благословила на тяжкий труд. Валили Егории в латаных пимах окольчуженные инеем лесины на тропу змеиную три дня и три ночи, как сказочным коном положено, подсекали тропу рытвинами, тревожа взрывными дымами и гулами цепеневшую от морозов таежную крепь. Падали от надсада, кропя снега брусничинами носовых кровей и земляникою – от прокушенных губ.

И поднимались, согретые красною правдою, о которой так хорошо и прекрасно говорил им старший над ними, змиеборцами, товарищ Буров.

А вот змий морской подлинно был Горинычем огнедышащим!

Когда выволок он бронированное своё длинное тулово из отлогого поворота чугунной тропы-дороги в две колеи, когда колесами-лапами красными заскрипел, затоптался и пар пустил между лап, когда рёв его из хобота-трубы искрами полетел в снегопадно нахмуренные небеса, а длинношейные орудийные головы на железных плечах повернулись, принюхиваясь и готовясь извергнуть пламя – захолонуло в грудях у многих Егориев. Глаза сквозь слезную жгучую муть припаялись к Егорию-старшему, бестрепетно направившему свой шаг на драконью железную голову. Вот поставил товарищ Буров ногу на змеиную жабру-ступеньку. Приподнялся и подтянул вторую.

Вот исчез, как проглоченный змеем…

Томительно щёлкали минуты.

Перегорало дыхание в глотках.

И лишь когда перевёл свой смердячий дух, разобиженно заплевался паром заморский змий, просморкнула толпа Егориев густую и липкую изморозь в носах и втянула игольчатый воздух: изник на змеиных жабрах сильный красною правдой невредимый товарищ Буров и отвесил затрещину победительную паровозной двери-щеке, отозвавшейся дребезжащим скулением:


С этой книгой читают