Солнце, пробиваясь сквозь плотную пелену смога, лениво переваливалось через крыши унылых, однотипных многоэтажек, окрашивая пыльный двор в болезненно-оранжевые тона. Алексей, сгорбившись, сидел на обшарпанной, покосившейся скамейке у подъезда, словно стараясь слиться с окружающей серостью. Его взгляд, обычно робкий и испуганный, был прикован к потрескавшемуся асфальту, испещренному замысловатыми узорами трещин, напоминающими карту давно забытых земель. Ветер, пронизывающий и холодный, шевелил его редкие, тусклые волосы, больше похожие на мышиный хвостик, заставляя сутулые плечи еще сильнее вжиматься в себя от зябкости. Ему едва исполнилось двенадцать, хотя из-за худобы и болезненной бледности кожи он казался гораздо младше, словно недозрелый плод, случайно сорванный с ветки.
Мальчишки из соседнего подъезда, смуглые от солнца и переполненные неуемной энергией, шумно гоняли старый, облезлый мяч на пыльной, давно не знавшей ремонта площадке. Их звонкие голоса, смех и крики эхом разносились по двору, словно намеренно напоминая Алексею о его собственном одиночестве. Он знал, что они его видят, чувствовал их презрительные взгляды, скользившие по его невзрачной фигуре. Но старался не обращать на них внимания, уходил в себя, в свой собственный, маленький мир, где не было места для жестокости и насмешек. “Урод”, “ботаник”, “заучка” – эти слова, словно клейма, уже давно въелись в его сознание, стали частью его личности, его второй, болезненной кожей. Он слышал их каждый день, и с каждым разом они причиняли все меньше боли, словно организм, привыкший к яду, постепенно вырабатывал иммунитет.
Единственным местом, где Алексей чувствовал себя хоть немного спокойно, был этот запущенный, обветшалый двор. Здесь, под сенью старых, раскидистых тополей, сбрасывающих свой липкий, пахнущий пылью пух, он мог укрыться от враждебности окружающего мира, почувствовать себя хоть немного защищенным. Здесь, в тени густых ветвей, он находил своих настоящих друзей, тех, кто принимал его таким, какой он есть, без осуждения и насмешек.
Друзьями его были бездомные коты, ставшие неотъемлемой частью этого двора, его безмолвными стражами и спутниками.
Они знали его, узнавали по тихим, неуверенным шагам, по запаху дешевого корма, который он каждый день приносил в старом, помятом пакете из ближайшего магазина. Алексей кормил их каждый день, не пропуская ни одного. Он знал имена каждого кота, знал их привычки, их характеры, их маленькие, кошачьи секреты. Самый большой кот, полосатый Васька, матерый и видавший виды, всегда первым подбегал к нему, громко мурлыкая и ластясь к ногам, словно благодаря за заботу и внимание. Маленькая черная кошка, Мурка, с огромными, испуганными глазами, всегда держалась в стороне, была самой пугливой и недоверчивой, но со временем и она стала доверять Алексею, позволяя ему осторожно гладить свою шелковистую шерстку.
